— Для чего Рамиресу нужно устройство связи? Чтобы рассказать землянам, как он стал главным ублюдком планеты?
— Я не знаю, чего точно хочет Рамирес. Но догадываюсь, зачем ему нужен ты. Среди его подданных мало толковых специалистов. Когда Рамирес начал массово создавать синтезанов из «консервов», то выяснилось, что ни один человек даже и не знал, что отправлен на Локус!
— Как так?
— А вот так. Можно подумать, будто на Земле хватали всех без разбора, копировали их сознание, засовывали в капсулы и отправляли на планеты без всякого предупреждения.
— Ерунда какая-то. Копирование сознания без согласия носителя — серьёзное преступление.
— Поэтому в основной массе подданные Рамиреса — это неприспособленные к Локусу олухи, которые даже не знаю, какой стороной надевать УниКом.
После паузы, Роман спросил:
— Но ведь они учатся?
— Учатся, — кивнул Бенни. — Но колонисты, прошедшие обучение в центре подготовки гораздо полезнее. Пока бывшие консервы освоятся, они столько техники перепортят. Себя убьют, да других покалечат.
Роман мстительно подумал, что откажется помогать Рамиресу. Ибо что он ему сделает? Убьёт? Ха-ха. Бенни ошибочно расценил задумчивость Романа:
— Ты не переживай, быть рабом не так уже и страшно. Особенно если будешь слушаться. Вон, — он кивнул на Джингов, — эта троица даже обратно решила вернуться.
— А ты? Зачем ты подчиняешься Рамиресу? — резко спросил Роман. — Или у тебя тоже есть рабский феном?
Бенни оскорбился:
— Я сам по себе. Моё сотрудничество с Рамиресом — это акт моей свободной воли.
— Угу.
— Если хочешь, знать, то я уважаю его. Он — великий человек.
Корпус ион-джета затрясло — приближалась очередная воздушная аномалия. Бенни поспешно покинул грузовой отсек.
* * *
Судя по периодическим отлучкам Бенни, Роман догадался, что тот сменял пилота. Наверняка, только он знал какие-то краткие пути для воздушных обхода аномалий.
У Бенни Шостакова и пилота имелась отдельная каюта на ион-джете. Там они проводили время в перерывах между сменами. Тогда как Джинги вынуждены были сидеть в грузовом отсеке вместе с заключёнными. Это их взбесило, и они выместили зло на беспомощной Жанне.
Стивен и Ананд били её, пинали и таскали за цепь по всему грузовому отсеку. Они складывали её тело, вынуждая принимать нелепые позы. При этом гоготали, будто делали невесть, что смешное.
Побои превратили красивое лицо синтезанки в мятый и кровавый блин. В центре лба торчал несокрушимый «Надзиратель». Регенерация, на которую, судя по всему, он не действовал начала восстанавливать прежние формы, хотя, как понимал Роман, не без потерь для целостности оболочки.
Половина УниКома Жанны была снята — чтобы лишить её улучшений. Поэтому было видно много открытого тела, затянутого патриотичным, в цветах флага Китайского Казахстана, бодисьютом. Стивен так разошёлся, что сорвал оставшиеся части УниКома, оставив Жанну почти голой.
Стивену и Ананду пришла одна и та же мысль. Они обменялись зловещими улыбками.
— Сейчас я покажу ей, кто тут главный, — сказал Стивен.
— А потом я покажу, — добавил Ананд.
— Вместе покажем. Дырок хватит на всех.
Вцепившись в ткань бодисьюта, Стивен попытался его содрать. Но патриотичный бодик оказался крепким. Он трещал, но не рвался.
Чтобы насилие причинило Жанне больше страданий, Стивен активировал её зрение и отключил «отупляющую» функцию «Надзирателя».
Глаза спецназовской старушки приобрели осмысленное выражение. Она задёргала телом, звеня цепями, грузовой отсек заполнился её криком:
— Ссаные твари! Ну-ка развяжите меня, я вас, блядей, разорву на тысячу кусков. Я вас, гондоны штопанные, выброшу из иллюминатора, подниму наверх и снова выброшу. Ромка ты как? Я же тебе говорила, что рабов нужно было давить!
Роман только развёл руками. Он не собирался вступать в дискуссию о том, что не все бывшие рабы — предатели.
Стивен снял с пояса отобранный у Романа кинжал КРЭК. Голос психа, который зазвучал в его голове, заставил Стивена говорить пафосно, как злодея из книг Тимура Хиджамудинова:
— Теперь ты полностью в нашей власти, негодница!
И он начал разрезать бодисьют на её груди.
Роман уже хотел осадить их, нарушая обет молчания, но вмешалась Эбигейл:
— Только попробуйте, придурки.
Эбигейл не принимала участия в издевательствах, но и не мешала, отгородившись от всех третьим томом второй серии «Осколки бытия. Месть мстителя». Но даже её задели действия братьев.
— Хватит. Оставьте её в покое.
— Она бы тебя не пожалела, — сказал Стивен, не отпуская Жанну. — И вообще, не приказывай мне. Я совершаю акт свободной воли.
— Иди сюда, говно, я сама с тобой акт совершу, — отозвалась Жанна. — Я затолкаю тебе в задницу весь этот джет, с тобою же внутри!
Эбигейл пожала плечами:
— Рамирес чётко выразился, что ему нужен не только Роман, но и Жанна. Не думаю, что ему понравится, что ты попортил его собственность.
Стивен неуверенно посмотрел на Ананда. Тот согласился:
— Эби права, братишка. Лучше не злить Рамиреса. Вот станем комиссарами, будем делать, что захотим. Как и все, Жанна начнёт самым бесправным рабом нулевого уровня. Тогда-то и позабавимся.
Гремя цепями, Жанна продолжала осыпать Джингов ругательствами, не делая скидок и Эбигейл, которая её защитила. Поморщившись от потока грязных слов, Эбигейл подошла к Жанне и прикоснулась к «Надзирателю».
— Это и тебя касается, пиз…
Замолчав на полуслове, Жанна выпучила глаза и рухнула на пол.
— Так, так, так, — раздался грозный голос Бенни Шостакова.
Оказывается, он наблюдал происходящее, стоя в двери. Его привлекли крики Жанны. Что не удивительно, Роману вообще казалось, что её слышали даже на земле.
— Мы тут решили немного её наказать, — ответил Стивен.
Бенни вошёл в грузовой отсек. Приблизившись к Стивену, протянул руку:
— Ты не имеешь права носить этот нож.
— Это мой нож, — ответил Стивен.
Ананд поправил:
— Вообще-то, Бенни, это кинжал. И он был мой, пока Ромка не украл его у меня. Но я не жалуюсь. Не нужен мне такой кинжал. Слишком много орёт.
Бенни проигнорировал Ананда. Не сводя взгляда со Стивена, повторил:
— Дай. Сюда. Нож. Раб.
Голос Бенни Шостакова звенел металлом. Стивен затравленно огляделся. Но ни Эби, ни Ананд не спешили на помощь. Ананд смотрел в сторону, а Эби снова села в кресло и закрылась книгой, словно её всё это не касалось.
