Девушка оглянулась и вспомнила, что в дальнем конце балкона имеется маленькая деревянная лестница, ведущая в сад.
Она ее заметила, когда накануне завтракала на балконе, наслаждаясь утренним теплом и ярким солнечным светом. Кроме того, ей было известно, что в комнате этажом ниже никто не ночевал.
Она быстро добежала до лестницы и начала медленно, держась за перила, спускаться вниз по ступенькам. Было совершенно темно из-за тени деревьев. Они не пропускали лунный свет с этой стороны дома. Когда Сабина добралась до нижней ступеньки, она неожиданно почувствовала сильную руку цыгана, поддерживающую ее за локоть, чтобы девушка не оступилась.
— Будьте осторожны, — сказал он и повел ее к проходу в живой изгороди из цветущей фуксии в ту часть сада, где она еще не была. Между кустами и цветами была узкая дорожка, которая вела к беседке, увитой жимолостью и розами.
Сабина видела, куда цыган ее вел, но ничего не говорила, пока они не дошли до беседки. У их ног находился маленький пруд с лилиями, в центре которого весело журчал фонтан. Здесь он остановился и протянул ей на ладони ее брошь.
— Где вы ее нашли? — спросила девушка.
— Вероятно, вы ее обронили, когда выбирались из экипажа, — ответил он. — Один из моих людей нашел брошь вчера утром. Она валялась в дорожной пыли.
— А как вы узнали, что она принадлежит мне?
— У меня не было на этот счет ни малейших сомнений.
— Я очень рада, что брошь нашлась, — сказала Сабина, забирая драгоценность из его рук.
— А когда вы обнаружили, что она пропала? — спросил цыган.
— Прошлой ночью, — ответила Сабина. — Я ложилась спать, и вдруг вспомнила, что не снимала ее, когда раздевалась.
— И что вы подумали? — спросил он.
— Она почувствовала, что краска бросилась ей в лицо.
— Что вы имеете в виду?
— Вы подумали, что это цыгане украли ее у вас?
Лунный свет не позволил скрыть от него румянец, выступивший на щеках, но смущенное выражение ее глаз рассказало цыгану правду еще раньше.
— У меня не было сомнений, что вы так подумаете, — сказал он спокойно. — Поэтому я принес ее сам. Но была еще одна причина.
— И какая же? — поинтересовалась Сабина.
— Мне очень хотелось увидеть вас еще раз и убедиться, что вы такая красивая, какой я вас запомнил.
Она стояла с маленькой бриллиантовой звездочкой в руках, не поднимая головы, потому что ей было стыдно за румянец, который предательски выдал ее сомнение в его честности. Кроме того, Сабине было стыдно за неожиданное удовольствие, которое она испытала, узнав, что он все еще восхищается ею и считает ее красивой.
— И теперь… вы разочарованы?
Она не могла удержаться от вопроса, но задала его шепотом, почти не раскрывая губ.
— Посмотрите на меня!
Просьба прозвучала как приказ, тоном человека, который привык командовать. И девушка инстинктивно послушалась.
Сабина подняла голову и посмотрела ему в лицо. Она уже забыла, какой он высокий, поражающий странной, экзотической красотой, с которой ей раньше не приходилось сталкиваться. Луна освещала их лица, и Сабина могла видеть восхищение в его глазах. Как и тогда, у костра, она не могла ошибиться.
— Неужели вам неизвестно, — спросил он, понизив голос, — что вы самая прекрасная женщина, какую мне только приходилось видеть в жизни? Когда вы ушли прошлой ночью, у меня было такое чувство, что ваш визит не мог быть реальностью, что вы, как я и подумал сначала, дух или нимфа, посетившая наш бренный мир, а потом исчезнувшая на небесах, куда простой человек не мог за ней последовать. Но теперь я вижу, что ошибался. Вы существуете на самом деле, но от этого кажетесь еще прекраснее.
— Вы не должны мне говорить подобные вещи, — быстро сказала Сабина. — Эти слова не звучат так неприлично, потому что вы произносите их по-французски, но все равно я не должна этого слушать.
— Я могу их повторить на вашем языке, — заметил цыган по-английски.
Сабина изумленно воскликнула:
— Вы говорите по-английски?
— Немного. Не так хорошо, как вы по-французски.
— Не правда. Чувствуется, что вы прекрасно владеете языком.
— Спасибо. Ну вот, теперь уже вы делаете мне комплименты.
Сабина засмеялась.
— Может быть, так будет лучше. Но я еще не поблагодарила вас за то, что вы принесли мне брошь.
— Я уже сказал, что принес ее для того, чтобы вы не думали о нас плохо. Но не стану утверждать что это было главным.
Я пришел, чтобы увидеть вас еще раз.
Сабина поспешно оглянулась через плечо. Укрытая за деревьями и изгородью из фуксии вилла была почти не видна.
Цыган продолжал наблюдать за ней.
— Вам будет стыдно, если вас застанут за разговором с цыганом?
— Нет, конечно, нет! — Ответ Сабины прозвучал поспешно и негодующе. — Не стыдно. Чего здесь стыдиться? Но моя будущая свекровь может посчитать странным, если не неприличным, обнаружив меня ночью в саду. Вы понимаете не хуже, чем я, что если меня увидят в такое время в беседке, разговаривающей с мужчиной… любым мужчиной — я буду не правильно понята.
— Вы всегда делаете только правильные вещи?
Сабина улыбнулась:
— Боюсь, что нет. Иногда папа очень сердился на меня.
Как в тот день, когда мы с моей сестрой Гарриет отправились в цирк в соседнюю деревню. Кто-то увидел нас и сообщил папе. Он был очень расстроен и рассержен, что мы так поступили, не спросив у него разрешения.
Цыганский король весело рассмеялся:
— В цирке вы видели цыган?
— Да, в цирке были цыгане. И мы видели много их у нас дома, в деревне. Но… они не были похожи на вас.
— Чем же мы отличаемся?
— Ну, английские цыгане оборванные, бедные и…
— Грязные?
— Да Но не подумайте, что я сравниваю их с вами. Просто они другие, совсем другие.
— Итак, вы опять мне делаете комплименты. Это очень мило с вашей стороны, так как, мне кажется, что как только вы рассказали вашей будущей свекрови и ее друзьям, что ночью вам помогли цыгане, очевидно, было сказано немало осуждающих слов в адрес моего народа.
Сабина выглядела смущенной.
— Они в большинстве своем англичане, поэтому судят о вас по своим искаженным меркам.
— Уверяю вас, что вам еще придется встретить и французов, которые так же плохо относятся к богемцам, как они нас называют. В Венгрии все по-другому. Там нас принимают.
Цыгане занимают особое место в моей стране. Они могут заняться, если захотят, любым ремеслом и сделать карьеру на любом поприще.
