— Я всё сделаю, — сказал Роман.
— Хорошо. Я подожду.
Отцепив с шеи белый шарик, бросила его на землю. Он моментально вырос до стандартного размера. Сунув руку в ИТАК, она вытащила из него фляжку с водой и небольшой серый пакет с эмблемой в виде цветка и подписью на двух языках:
UES Corby Station
12-Type Food Ration
Корабль Обьединённой Земли «Станция им. Д. Корби»
Питательный рацион, тип 12.
— Всё-таки земляне объединились? — осведомился Роман.
Разрывая пакет, Элли покосилась на него:
— Обьединённая Земля — это название всех станций и людских поселений в Солнечной Системе. Кстати, планеты проекта «Эксплора» тоже входят в ОЗ. Но не синтезаны.
— Почему?
Достав из пакета плитку чего-то серого, Элли откусила её:
— У вас своё правительство.
Роману хотелось расспрашивать о стране ОЗ дальше. Ведь если отношения людей и синтезанов восстановились, то почему Элли и целый корабль детей вынуждены были бежать? И не на одну из космостанций и не в подземный город, а через систему «Бросок» в неизвестность? Куда делись взрослые? Что стало с проектом «Эксплора»? И что именно произошло с Землёй?
Но вместо этого надо отыскать какого-то оборзевшего подростка и показать ему, что в городе новый шериф.
Развернувшись, Роман спрыгнул с крыши и полетел в сторону музея. На этот раз, вместо забытого стихотворения, в памяти всплыли слова Панды: «Ты слишком много думаешь о других».
* * *
Отбросив джингпак, Роман встал у входа в музей.
Ожидая Джи, разглядывал заросший тонкими ветками фасад. Умелый строитель украсил его статуями стройботов и синтезанов, возводящих Вектор-Сити.
Странно, по идее всё это — город, музей, космодром, и даже планета — предназначалось для людей, которые должны прибыть в будущем, при условии, что найдут способ перемещаться через червоточины.
Они нашли. Прибыли. Но не вовремя. Люди — нежданные гости на Локусе.
Зато Джи уже тут как тут.
Роман был готов: адаптация «Локатор» засекла его приближение. Ещё раз убедился, что в ноль-пространстве и сознание человека и бинарный массив синтезана выглядели одинаково.
Роман шагнул в сторону — из воздуха вылетело чёрное тело и, промахнувшись, покатилось по каменному полу. Вскочив на ноги, Джи снова бросился на Романа.
Доступно ЕСВ: 63 491 / 77 600.
Ни одно из ноль-взаимодействий не пробивало через костюм Джи. Но Роман и без этого не решился бы воздействовать на сознание человека: слишком опасно.
Без особых трудностей он разобрал фасад музея, превратив его в многочисленные блоки НК. Всё-таки легальный интерфейс значительно облегчал работу с ЕСВ.
Не прибегая к помощи инструкции, Роман создал небольшой — три на три метра — куб, накрыв им чёрный силуэт человека.
— Вонючий голем, думаешь, меня это остановит? — прокричал Джи, телепортируясь через тонкие стены куба.
Не отвечая, Роман создал куб шесть на шесть метров, со стенками толщиной в метр. И накрыл им первый куб. А сам переместился подальше.
Теперь перед музеем, у которого словно отрезали фасад, возвышался кубический монолит.
— Ха! — Джи телепортировался ещё раз.
Роман повторил процедуру, накрыв кубы ещё одним кубом — двенадцать на двенадцать метров. Толщина стен — более трёх метров.
— Тебе это не поможет, вонючий голем!
Как и предсказывала Элли, Джи начал выдыхаться. Чтобы не потерять защиту фазового УниКома, он остановился, собирая силы для следующей телепортации.
Сняв с груди шарик, Джи бросил его перед собой, активируя белую сферу ИТАКа. Извлёк из него длинную трубу, с массивной панелью на одном конце и раструбом на другом.
Роман не знал, что это, но предположил, что так выглядит дискон, оружие которое развеивало в пыль любого синтезана.
Зелёный шар энергии вырвался из раструба и, расширяясь ещё больше, понёсся на Романа. Теперь ему пришлось телепортироваться, ускользая от смертельной опасности.
Но скорострельность у дискона высокая. Зелёные волны смерти окружили Джи, не давая Роману подойти на нужное расстояние. Укрыться за стеной тоже нельзя — волны проникали сквозь преграды, незначительно ослабляясь.
Роман, делая короткие телепортации и длинные пробежки в реальности, кружил возле Джи, пытаясь вразумить:
— Чувак, я не враг тебе.
— Все големы — враги мне.
Прицелившись, Джи дождался очередного выхода Романа из телепортации и выстрелил.
Край зелёной волны задел Романа. Резко потеряв способность ходить, он мешком свалился на бетон. Странно, что не превратился в пыль, как обещала Элли. Неужто Джи уменьшил убойную силу оружия?
— Все големы рано или поздно станут Рамиресом, — пафосно сказал Джи, приблизившись к поверженному противнику. — А те, кто не станут, будут подчинены ему. Мы это всё проходили на Земле. Теперь мы видим, как это зарождалось.
С трудом шевеля губами, Роман пробормотал:
— Чу… вак… Ты крут, но Элли нужно… вовсе не это. Она и сама крутая.
Джи отвёл дискон от лица Романа:
— При чём тут она?
Эффект поражения дисконом уже прошёл, но Джи не знал этого, ему казалось, что вонючий голем в его власти. Поддерживая его заблуждение, Роман не двигался.
— Дружище, я тебя полностью понимаю. Элли хорошая девушка. Бороться за неё — это правильно, а вот бороться против неё — ошибка. Это не делает тебя лучше в её глазах.
— Вонючий голем, давай, расскажи мне, как должны любить друг друга настоящие люди.
— Не важно, настоящие люди или нет, важно, чтобы любовь была настоящей.
— Вонючий голем-философ.
— Элли нужна поддержка и помощь. Вместо помощи, ты создаёшь для неё проблемы. Так ты её в постель не затащишь. Или, не знаю, в чём там спят люди будущего. В ИТАКах через твины?
— Мы хотя бы спим, в отличие от големов, — огрызнулся Джи и выстрелил в Романа.
Но тот неожиданно для Джи телепортировался максимально далеко, одновременно создав вокруг него четвёртый куб. Двадцать на двадцать метров.
Тут же, не давая парню опомниться, Роман разобрал на НК остатки музея, вместе с экспонатами, и воздвиг пятый куб. Пятьдесят на пятьдесят метров, толщина стен — двадцать. И за ним сразу же последний — сто на сто. И последний — как могильная плита — двести на двести.
Этот многослойный саркофаг не только занял всю площадь музея, но и разрушил своими стенами соседние дома.
