Но уже в 32-ом году жители успокоились: большинство локусян пришло к выводу, что демоны — это глюк Центрального Правительства, который активировал скрытые защитные механизмы системы. Эта версия была хороша и тем, что вину за произошедшее можно взвалить на координаторов проекта «Эксплора», которые в очередной раз задумали что-то коварное.
Они снова обратились к грубым развлечениям и чемпионат тридцать второго года стал самым зрелищным и побил рекорды посещаемости. Чемпионат 33-го обещал быть не хуже.
* * *
Роман Крылов покидал арену «Кровь и железо», исполняя все ритуалы бойца: приветствовал зрителей, махал руками и позировал для камер на дронах. У него появился второй спонсор — GFS, который отказался от Маеды «Маси» Спиллера.
Пока Роман получал свои пятнадцать секунд славы, команда Маеды, состоявшая из одного инженера и потрёпанного стройбота с деревянным корпусом, отдирали останки неудавшегося чемпиона с бетонного покрытия арены.
— Охо-хо, покачал головой инженер, сбрасывая остатки тела в тележку, прицепленную к стройботу. — Мне кажется, что на этот раз я даже не успею вывезти его из Долины Смерти.
— Он умер навсегда? — поинтересовался Роман, хотя особого сожаления в его голосе не было.
— Не, вроде. У него остался один бэкап. Правда, я не помню, в какой году он был создан. Кажется ещё до того, как мы подружились. Придётся мне пересказывать, что случилось с ним за последние несколько лет…
Наконец, все зрители спешно покинули трибуны, оправившись на следующую арену.
К Роману подлетел конферансье:
— Короче, по поводу твоего никнейма. Смотри.
На проект-панно высветился список вариантов, которые выбрали зрители. Большинством голосов Роману присвоили кличку «Жукодав».
— Нет слов, звучит не круто… Роман-Жукодав-Крылов.
— Ничего, для новичка нормально. Могли бы и «Говнодавом» назвать. Были и такие варианты. Если будешь продолжать успешно выступать на Арене, народ придумает тебе кликуху получше.
Роман пожал плечами и направился к Роботу Мистеру. Конферансье полетел следом:
— Через два дня будет новый бой. Уже на Стальном Ринге по турнирной таблице. Я пока не знаю твоего противника, но предупреждаю, он по-любому будет намного сильнее Маеды. Успеешь починить железного болвана?
Роман потрогал носком сапога корпус стройбота. На нём не горел ни один индикатор, а на призывы Романа к подключению не ответил.
— Сдох? — поинтересовался конферансье.
— Просто вся энергия ушла на импульс. Надо подзаправить, а там посмотрю. Но к бою будет готов вовремя.
— Отлично, — конферансье усилил тягу джетпака и пошёл вверх, бросив напоследок:
— И не забудь выделить на корпусе места для логотипов спонсоров.
— Угу, — кивнул Роман.
— И сюрприз чтобы был не хуже этих ионных джамперов, — крикнул с высоты конферансье. — Ты нехило задрал планку, поэтому не повторяйся. Зритель любит новизну.
Из подсобного помещения уже выплыл второй стройбот, вместо передних манипуляторов у него смонтирован магнитно-силовой кран. Подцепив корпус Робота Мистера, он мигнул индикатором, как бы спрашивая Романа, куда дальше?
— Пока не знаю, коллега, дай-ка подумать…
И Роман действительно не знал, что дальше. Ведь участие в чемпионате не было его идеей. И даже не идеей его хозяина — Великого Рамиреса. Тот вообще удивился, когда услышал от раба просьбу, чтобы его отпустили на Арену.
«Тебе делать нечего? — сказал Рамирес. — Ты забыл, что твоя главное занятие — это не гладиаторские бои?».
Но Роман достаточно изучил повадки хозяина. Тот ценил странные поступки, подправленные дешёвой философией.
«Понимаешь, мой Великий Властелин, ты наделил меня огромной силой, но я не могу проявлять её в полной мере, проводя всё время на стройке. Я хочу драться. Я хочу рисковать, я хочу убивать и доминировать. И я буду драться ещё и для того, чтобы продемонстрировать твои идеи миру. Теперь всякий будет знать, что даже раб Рамиреса — сильнее и свободнее любого козла из свободных альянсов».
Рамирес погрозил Роману огромным пальцем:
— Хитёр, хитёр. Ладно. Попробуй, но только до первого поражения. Я не хочу, чтобы ты тратил перерождения на Арене».
Этот разговор произошёл в середине прошлого сезона. А днём ранее Роман обнаружил в своём шкафчике с УниКомом записку.
Стоя в центре арены, Роман извлёк записку и прочитал уже в сотый раз:
Милый, у меня есть план, как вытащить тебя из рабства. Но для этого тебе нужно попасть в Долину Смерти. Единственный способ это сделать — стать участником чемпионата. Уговори Рамиреса.
Увидимся, П.
Роман снова и снова перечитывал эти строки, а в душе его зрела странная мысль: он вовсе не хотел, чтобы его вытаскивали из рабства. Но воспоминания о Пандоре всколыхнули в душе забытые чувства.
Роман и сам не ожидал, что рабство станет для него…
Но погрузиться в воспоминания не позволил надзиратель.
Он вышел из ворот подсобного помещения и прикрикнул:
— Хватит стоять! Пошли в отель.
Надзирателю не было нужды кричать на Романа, у него имелись иные способы воздействия и коммуникации. Но крик, как демонстрация власти, доставлял ему особое удовольствие.
По иронии судьбы (или специальной подлости Рамиреса) надзирателем оказался Раб_Великого_Рамиреса_602. Или, как все его звали, Шесть-Два. Настоящее имя колониста уже все позабыли.
— Иду, не ори, — отозвался Роман и запрыгнул в прицеп стройбота, дав ему команду ехать в «Плаза-Отель», где Роман и надзиратель разместились на время чемпионата.
— Подвинься, ничтожество, — буркнул Шесть-Два, присаживаясь рядом. — И вообще, шагай ногами, раб.
— Ты тоже раб, — заметил Роман.
— Но на двадцать два уровня выше тебя. И психоплётка подключается к моей руке, а не твоей.
Роман покорно уступил место, спрыгивая с прицепа, и двинулся рядом.
— Коллега, обратился он к надзирателю. — Как тебе мой первый бой?
— С пивом пойдёт, — ответил Шесть-Два. — Но мог бы поменьше бегать. Выглядело позорно.
— Жук оказался сильнее, чем я рассчитывал.
— Бывает. Ты сам-то цел? — сурово осведомился надзиратель. — Нужно в камеру восстановления?
— Не, царапины, — ответил Роман. — Уже всё регенерировало. Спасибо за заботу.
— Иди в задницу. Я забочусь о собственности Рамиреса.
— Всё равно спасибо, коллега.
— И не зови меня коллегой, ничтожество! — заорал Шесть-Два. — Давно психоплёткой не получал?
— Давно. Извини… э-э-э… нет слов…
