— Как он это делает?
— В данном случае, наверное, проникая в сознание самих охранников. «Нашептал» им что-то, они сами и отключили. Да вы не волнуйтесь, Барон, я скоро вас познакомлю. Думаю, он вам понравится.
— Эрик, я задам вам один вопрос, но вы можете не отвечать, если не захотите. В конце-концов, вы не на исповеди.
— Я рассказал вам, что раньше был салатовым. Что может быть еще более личным? Разве только история, как я лишился девственности, — ухмыльнулся Фостер, однако внутренне почему-то напрягся. Взгляд Лескова показался ему уж больно испытующим.
— Почему вы не помогли Лунатику сразу же, как покинули лабораторию? Слушая вас, я смею предположить, что вы относитесь к нему… Ну если не как к другу, то хотя бы с симпатией.
— Ему нечем было заплатить за мои услуги, — хохотнул Эрик, однако смех наемника показался Лескову наигранным. Скорее всего парень лгал, вопрос только, почему?
Дмитрий и его спутник поднялись на поверхность лишь тогда, когда добрались до конечной станции синей ветки и осторожно направились дальше. Они шли до тех пор, пока не выбились из сил, после чего Лесков наконец предложил остановиться на привал. Мужчины укрылись в подвале какого-то полуразрушенного дома, где, к счастью, не обнаружилось никаких мертвецов. Перекусив, они перетащили с первого этажа дома несколько диванных подушек и устроились на ночлег.
Глава VIII
Когда пришло время снова выдвигаться, ни Эрик, ни тем более Дмитрий совершенно не чувствовали себя отдохнувшими. Нервное напряжение и отсутствие доверия друг к другу не могло не сказываться, отчего оба мужчины практически не спали. Изредка кто-то из них проваливался в тревожный сон, но затем снова выныривал из него, точно кусок пенопласта, который безуспешно пытались утопить. Но вот милосердная ночь наконец затянула небо чернотой и тем самым позволила двум чужакам продолжить свой путь.
Обглоданный войной Вашингтон остался позади, уступив место не менее безобразному пригороду. Когда-то уютный частный сектор теперь казался заброшенным, но запах разложения ясно давал понять, что на самом деле жители никуда не ушли. Они лежали на полу и на постелях, сидели в креслах и на диванах, таращась слепыми глазами куда-то в темноту.
Стараясь избегать открытых пространств, Дмитрий и Эрик осторожно продвигались вперед. Они шли молча, погруженные в собственные мысли, и каждый считал правильным не тревожить эту первобытную тишину. Пока что им везло, и если где-то попадались роботы, то это были лишь груды искореженного металла. Что-то словно оберегало их от опасности, укрывая от врага и позволяя идти дальше.
Постепенно пригород перетек в небольшой парк, в центре которого расположилось озеро. Вода была настолько спокойной, что в темноте она походила на черное зеркало, в глубине которого застыла серпообразная трещина луны. В другой ситуации это место можно было даже назвать красивым — искусственный водоем, на берегу которого разместились лавочки и детская площадка, выглядел величественным и умиротворенным.
— Мы на месте, — еле слышно произнес Эрик, кивком головы указывая на угрюмую поверхность воды. — Лаборатория под этим озером. Оно появилось здесь относительно недавно в качестве показательного выступления «процветающих», мол, посмотрите, как мы заботимся о благополучии обычных людей. А местные жители, эти тупоголовые идиоты, так радовались, будто им каждому подарили по острову. До них даже не дошло, насколько ничтожна была эта подачка!
— Всё это, конечно, увлекательно, — прервал его Дмитрий, — Однако мне бы хотелось узнать, каким образом нам попасть в лабораторию? Я не брал с собой водолазный костюм, и, насколько мне не изменяет память, вы тоже предпочли оставить плавки в России.
— Когда я бежал отсюда, озера здесь не было. Но будем надеяться, что спуститься вниз мы сможем, не прибегая к купанию под луной. Пойдем нашими излюбленными тропами, а именно, через канализации. Осталось только найти люк. Он был где-то здесь. Где-то совсем рядом…
— Как насчет того люка? — с этими словами Дмитрий указал в сторону деревянной скамейки, которая уютно расположилась под уже облетевшим кленом. Люк был почти полностью засыпан опавшими листьями, поэтому Фостер не сразу заметил его.
— Так и представляю, как здесь в солнечные деньки сидели мамаши со своими чадами, в то время как под их задницами резали полукровок. И в этом все человечество. Может, и хорошо, что оно почти полностью вымерло?
Губы наемника тронула веселая улыбка, однако взгляд его был холоден, если не сказать, жесток. Казалось, отдыхай на этой скамейке сейчас какой-нибудь человек, Эрик без колебания застрелил бы его. Так, шутки ради.
Глядя на своего союзника, Дмитрий едва ли не кожей ощущал его ненависть к людям. Эта была глубокая затаенная злоба, которую долго и старательно взращивали. Злоба, совсем непохожая на ту, которую Эрик испытывал к нему, Диме, или, например, Альберту Вайнштейну. Ненависть за то, что они якобы «поломали идеальную жизнь» этого американца, теперь казалась не более чем детской досадой.
И в данном случае ощущения Лескова не были ошибочными. Фостер действительно ненавидел всё, связанное с этим озером, с этим парком, с этим городом, с этой чертовой страной. В его памяти отчетливо вставали картины из прошлого, одна ужаснее другой, где люди в белых халатах выступали в роли неуязвимых «богов», не имевших ни жалости, ни чувства вины. Сюда десятками свозили «материал» для исследований, не важно, кто это был — пятилетний мальчик или дряхлый старик. Здесь они все теряли имена, прошлое и будущее, становясь безликими особями с порядковыми номерами.
— Как думаете, Барон, как выглядит ад изнутри? — тихо спросил Фостер, опускаясь на колени подле люка и смахивая с него опавшие листья. Его губы вновь искривила широкая улыбка, но настолько неестественная, что в сочетании с ледяным взглядом выглядела какой-то карикатурной. — А я вам скажу. Там очень стерильно, и пахнет медикаментами. Вот только там, внизу я так и не встретил ни одного демона. Белые халаты носили только люди.
Дмитрий не нашелся, что ответить на подобное. Да и вряд ли Эрику нужен был этот самый ответ. В тот момент его голос показался Лескову каким-то незнакомым, не по годам взрослым и пропитанным такой горечью, что мужчина невольно почувствовал жалость к этому парню.
Вскоре крышка люка поддалась, и мужчины начали осторожно спускаться в канализацию. Гнилостная вонь и сырость немедленно поглотили их, однако после метро этот запах показался Дмитрию едва ли не приятным. Здешние тоннели хотя бы не источали смерть.
Дальнейший путь снова протекал в молчании. То и дело Лесков бросал на своего спутника быстрые взгляды, словно пытался прочесть его мысли. И по лицу наемника было видно, что он предпочел бы неделю провести на станции Federal Triangle, нежели спуститься сюда.
— Эрик, — еле слышно окликнул его Дмитрий, вкладывая в свой голос несвойственную ему мягкость, — мы идет туда только ради мальчика. Никаких личных счетов.
