В тот же миг Оксана резко села на постели. Воспоминания обрушились на нее с такой силой, что девушка невольно прижала ладонь к губам, борясь то ли с приступом дурноты, то ли с собственным ужасом. До нее наконец дошло, кто сегодня побывал в ее постели, и от осознания этого Оксана почувствовала себя еще хуже. Казалось, даже головная боль на время потеснилась, уступая место еще более болезненной правде: она переспала с Фостером.
При этой мысли Оксану едва ли не передернуло. Она чувствовала себя так, словно кто-то грязно воспользовался ее телом, а затем выбросил на обочину дороги, не позволив даже одеться. Жалкая и униженная, девушка поднялась с постели и медленно набросила на себя халат. С минуту она не двигалась, тупо глядя на дверцу шкафа, а затем бросилась в туалетную комнату. Ее стошнило.
Сидя на кафельном полу и стирая с лица выступившие слезы, Оксана почувствовала себя немного лучше. Хотя бы физически. Как и в тот раз, когда погиб ее отец, девушка искренне пожалела, что решила напиться — она ненавидела это состояние: ненавидела головную боль, тошноту, жуткую жажду, а теперь еще и последствия своих действий. В голове снова возникло ухмыляющееся лицо Фостера: его насмешливые карие глаза, красивые губы…
Оксана вспомнила, как он покрывал ее тело поцелуями, ласковый, нежный, поразительно умелый для своего возраста. В тот момент ей было настолько хорошо, что отступили даже мысли о Лескове и его ненавистной сучке. Эти двое исчезли из ее памяти, стертые губами и ладонями Фостера. Вот только сейчас все возвратилось с новой силой. Разом вспомнилась пародия на свадьбу, растерянность людей, ее собственное отчаяние. Вспомнилось, как она выклянчивала у Кима виски, как спряталась ото всех у себя дома, как опустошила большую половину бутылки. А потом заявился Эрик. Начал издеваться над ней, злить, унижать, говорить комплименты… Целовать.
«Идиотка!» — зло подумала Оксана, прижимаясь затылком к прохладному кафелю. «Что бы подумал отец…»
Мысль о покойном Алюминиевом Короле вызвали горечь и жгучее чувство стыда. Будучи дочерью одного из самых порядочных и уважаемых людей, она напилась и переспала с самым ублюдским ничтожеством, которое когда-либо рождала эта планета. Природа словно в насмешку дала этому гаду столь яркую внешность, как давала самым ядовитым и опасным тварям вроде змей или древесных лягушек. И самое ужасное во всем этом то, что с ним было хорошо.
Оксану невольно передернуло от отвращения, и она, поднявшись с пола, поспешно начала одеваться. До начала рабочего дня оставалось всего сорок минут, и нужно было привести себя в порядок. В первую очередь сходить в душ и смыть с себя мерзкие прикосновения Фостера.
Лишь оказавшись под теплыми струями воды, девушка почувствовала себя немного лучше. Она принялась отчаянно тереть себя мочалкой, словно пыталась отдраить пятна с собственной памяти и, главное, репутации. Впрочем, о какой репутации может идти речь? Наверняка, эта безнравственная свинья уже всем растрепала о произошедшем и теперь разгуливает повсюду с победоносной рожей.
«Идиотка! Чертова идиотка!» — в бессильной ярости повторяла Оксана, вновь и вновь намыливая мочалку. И ладно еще, если новость о ее беспечной ночки дойдет только до Димы. А если узнают остальные? Уж не она ли громче всех кричала, что ни одна уважающая себя женщина не опустится до такого, как Фостер? Уж не она ли говорила это самому Эрику?
«Может, он просто хотел мне так отомстить? Якобы доказав обратное?» — попыталась было успокоить себя девушка. «Да и вряд ли он вот так вот заявится к Диме и скажет ему… Он, конечно, тварь конченая, но идиотом его не назовешь. Вряд ли он станет портить отношения со своим «боссом»… Хотя что Дима ему сделает? Теперь у него эта стерва… Господи, как же тошно!»
Бросив взгляд на часы, Оксана нехотя выключила воду и, закутавшись в полотенце, вышла из кабины.
— Доброе утро, — услышала она ласковый голосок Оленьки. Девушка стояла у зеркала и тщательно расчесывала волосы. Увидев Оксану, она отложила расческу и сочувствующе улыбнулась.
— Мне очень жаль, что у тебя так получилось с Лесковым, — грустно произнесла она. — Я лучше других знаю, каково это, когда любимый мужчина не отвечает взаимностью. Альберт такой холодный… А про Лескова больше не думай. Если он связался с этой змеей, то это характеризует именно его. Умный мужчина на такую бы никогда не позарился. Ты достойна лучшего! Давай будем поддерживать друг друга, пока не найдем свою настоящую любовь?
От этих слов Оксане сделалось еще хуже. Меньше всего ей сейчас хотелось слушать утешительные речи, однако она заставила себя подавить раздражение и дружелюбно улыбнулась. Отец хорошо выдрессировал ее делать «общественное лицо», за которую девушку на станции так полюбили. Нет, она не притворялась, если человек был ей неприятен, но и не позволяла срываться на нем просто так. Что касается Оленьки, то Оксана находила ее добродушной дурочкой, но не считала нужным как-то обижать ее.
— Знаешь, Оксана, любовь всегда находит тех, кто в ней нуждается, — продолжила свою песню Оленька. — Главное, верить и ждать. Где-то обязательно ходит наш идеальный мужчина, главное, открыть для него свое сердце. Лесков никогда не был для тебя подходящей парой. Ты возвышенная, как лебедь, а он — алчная городская ворона. Вот и нашел себе под стать… Воронцову…
Девушка тихонько хихикнула, довольная своей шуткой, после чего продолжила:
— И Альберт оказался таким же. Я считала его достойным человеком, даже готова была принять его кайрамом… Ты знала, что ему восемьдесят три года?
Заметив удивление на лице собеседницы, Оленька еще больше оживилась:
— Да-да, восемьдесят три года. Так что вполне возможно, что твой Лесков — такой же старик, только выглядит хорошо. И угораздило же нас влюбиться в кайрамов… Что это вообще за существа такие? Как они выглядят в своей чешуе? И, главное, какие от них могут родиться дети?
В тот же миг Оксану бросило в холодный пот. Пока Оленька печально щебетала о других недостатках кайрамов, девушка в ужасе думала о том, что могла забеременеть. От Фостера!
— Заюшка, тебе не хорошо? — Оля вдруг прервалась, заметив, как побледнела ее подруга. Оксана в страхе смотрела на свое отражение, мысленно обращаясь ко всем святым, чтобы они не наказывали ее настолько жестоко.
— Оксаночка, солнышко, что-то не так? — продолжала допытываться Оля. Но собеседница не отреагировала: она поспешно оделась и покинула душевую. Скоро должны были объявить начало завтрака, и Оксана в ужасе представила, что увидит
там Фостера. Теперь этот гад ел вместе со всеми, важно восседая за столом рядом с Димой. Обычно и она сидела за тем столом. Но сейчас…
«Сейчас лучше вообще никуда не идти!» — решила было Оксана, но сознание голосом Эрика тут же поинтересовалось: и позволишь ему трепаться направо и налево?
«Нет уж! Раз заварила кашу — нечего прятаться. Разбирайся!» — зло приказала себе девушка. «Кто сказал, что ему вообще кто-нибудь поверит? Я — Алюминиевая Королева, а он — продажная крыса».
