— Что у них там происходит? — теперь уже вмешалась Елена. — Известно, где находится Лонгвей?
— Ни черта неизвестно. Ни та, ни другая группа до сих пор не вышли на связь.
Глава XVI
Что касается группы Кристофа Шульца, то ни их лидер, ни остальные участники никак не могли унять охватившую их тревогу. Особенно это было заметно по Хансу. Молодой немец затравленно смотрел на своих спутников, с ужасом ожидая момент перемещения в Новую Зеландию. А ведь когда—то он мечтал посетить эту страну. Погулять по тропинкам хоббитов, сфотографировать бесконечные зеленые поля, окунуться в красоту здешней природы. Новая Зеландия была его детской мечтой, этаким неизведанным уголком сказки, куда попадают только взрослые и богатые.
Но, как кто—то сказал: «бойтесь своих желаний!» Через минуту мечта Ханса станет реальностью, вот только лицо этой самой мечты было обезображено войной. Он и его спутники отправлялись на территорию подземной военной базы, где у них не было шанса даже обратиться в истинную форму.
Вот выберетесь на поверхность, и тогда. А что тогда? Где гарантии, что их не
уничтожат в первую же секунду после перемещения?
Взгляд Ханса остановился на лице Матэо. Даже этот, казалось бы, прожженный жизнью человек, не мог скрыть своего волнения. Это чувствовалось в его энергетике, отражалось в глазах медными крапинками.
Когда Кристоф хотел было приободрить спутников парой слов, на лице испанца отразилось раздражение. Особенно после фразы: «Действуете точно по моим указаниям!» Казалось, его не слишком устраивало то, что их группу поведет Кристоф. То ли это било по его самолюбию, то ли ему просто не нравился Шульц, но в воздухе сквозило некоторое напряжение.
Рядом с Матэо стояла Вероника — невысокая тоненькая девушка в ярко—алом платье. В другой ситуации Ханс бы непременно отметил ее вызывающую красоту: чувственные губы, смуглая кожа, густые черные волосы до середины спины, точеная фигура. В окружении военных она походила на красную розу, брошенную среди камней. И то, как она беспомощно цеплялась за руку Матэо, делало ее еще более хрупкой. Ее энергетика сочилась страхом, однако, как и у испанца, в ней чувствовалась какая—то обреченная решимость. Как у человека, который готов идти до конца.
Затем Ханс перевел взгляд на Владимира, «энергетического», который прибыл сюда из Москвы. Этот неприметный человек стоял в самом углу телепортационной кабины и смотрел куда—то в пол, словно на нем были написаны какие—то ответы. Его энергетика была ровной, но и он боялся не меньше остальных. Поговаривали, что прежде этот тип работал на Дмитрия, и было непонятно, какие услуги он оказывал Черному Барону. Возможно, какой—то криминал. Отсюда напрашивался вопрос: станет ли подобный человек подставляться в случае опасности? Или же он, как Фостер, чуть что — сразу в кусты?
Карэна Ханс и вовсе не знал. Этот мужчина сторонился всех с первой же минуты появления на петербуржской базе. И его энергетика ясно говорила о том, что ему не слишком улыбается находиться в этой группе. Он хотел сражаться бок о бок с московскими, но никак не с немцами и мексиканцами.
Наконец Ханс посмотрел на Кристофа. Взгляд Шульца ничего не выражал, словно он пытался абстрагироваться от собственного страха. Хотя нет, даже не так… В его энергетике вообще не чувствовалось какой—либо неуверенности, и подобное открытие буквально поразило Ханса. В его глазах промелькнуло восхищение. Кристоф всегда был тем, на кого он пытался равняться, и до кого никак не мог дотянуться. Когда все пасовали, Шульц был тем, кто шел до конца. И непременно побеждал. Он был храбрым, решительным и при этом человечным.
Во время собраний Кристоф был одним из немногих, кто считал, что нельзя всех «процветающих» грести под одну гребенку. В случае победы нужно допросить каждого и только тогда выносить приговор. Наверняка, на Золотом Континенте было немало таких, как Лесков, кто не догадывался, на что будут потрачены их пожертвования. В конце концов Кристоф сам был тем, кто организовал целый фонд для помощи проекту «Процветание».
Размышления Ханса прервала яркая вспышка, заставившая его зажмуриться. Сердце пропустило удар, а затем парень обнаружил себя и свою группу в портале, облицованном матовым черным стеклом. Здесь было заметно теплее, в воздухе царил запах новизны и чистоты.
Вот только в помещении было отнюдь не так «чисто». Едва створки кабины телепорта отворились, полукровки обнаружили, что они окружены. В зале насчитывалось около двадцати «ликвидаторов» — черная, прежде не встречаемая на территории Петербурга модель. Чуть позади стояли вооруженные солдаты.
— Сложите оружие и медленно выходите из телепорта! — приказал один из вражеских солдат. — Любое неподчинение будет расценено, как причина стрелять на поражение!
— Не стреляйте! Мы сдаемся! — внезапно произнес Матэо и первым бросил автомат на пол. Его примеру последовал и Кристоф, отчего Ханс ошарашенно посмотрел на друга.
«Как это сдаемся? А как же «следовать плану»?»
Один за другим автоматы союзников Лескова ложились на пол, после чего полукровки вышли навстречу врагу. Последним кабину телепорта покинул Ханс. К своему ужасу он отчетливо ощутил энергетику противников — они все были «иными». Фостер солгал или ошибся, сказав, что здесь подобных не держат. Напротив, вся эта база буквально кишела полукровками.
Но еще страшнее было осознать, что вражеские солдаты их даже не боятся. Напротив, они чувствуют облегчение и поэтому не стремятся уничтожить прямо на месте. Среди них ощущались «энергетические», которые тоже наверняка успели «прощупать» энергетику нарушителей. И теперь они знали, что к ним пожаловали всего лишь шестеро полукровок. Полукровок! Не кайрамов.
— Даже девку с собой приволокли, — раздался насмешливый голос одного из вражеских солдат. — Ты на свои похороны так вырядилась, куколка?
— Да нет, на твои. — от голоса Вероники по коже Ханса побежали мурашки. Только сейчас он понял, что очки, скрывавшие лицо девушки остались на полу кабины «арки», и сейчас она смотрит прямо на своего врага. Вайнштейн говорил, что после инъекции девушка гораздо лучше контролирует свои способности, но Ханс все равно зажмурился. Он слышал, как один за другим на пол падают мертвые тела, а, когда он открыл глаза, то обнаружил, что Кристоф добивает последнего — телекинетика. Сыворотка «эпинефрина» сделала Шульца гораздо сильнее, и в какой—то момент он попросту свернул противнику шею.
— Боже мой. — услышал Ханс фразу на русском языке и обернулся на Владимира. Мужчина стоял подле одного из трупов солдат, с тенью ужаса глядя в его широко распахнутые глаза. Энергетика мучительной боли все еще исходила от тела убитого.
— А что с «ликвидаторами»? — ошарашенно спросил Карэн, приблизившись к одной из замерших машин. — Почему они выключились?
— Адэн, я полагаю, — произнес Матэо. — Приберись, Шульц. Не хочу, чтобы потом они стреляли нам в спину.
Кристоф спорить не стал. В течение минуты отряд первоклассных роботов превратился в груду металлолома, а затем группа двинулась дальше.
