Новые требования, первоначально существовавшие только в некоторых общинах, распространились повсеместно лишь в западном христианском мире. Еще до великого раскола 1054 года Рим и Константинополь расходились во взглядах на многие вопросы церковного обихода, в частности на целибат священнослужителей. В первые века церковные соборы носили локальный характер, их решения не распространялись на весь христианский мир, и решения соборов греческой церкви часто выглядели более гибкими, чем решения латинских церковных соборов. Неокесарийский собор (314–325) запретил брак для иереев; собор в Анкире (324) разрешил брак диаконам, если они во время назначения заявляли, что не могут блюсти целомудрие; Никейский собор (325) запретил епископам, иереям и диаконам проживать совместно с посторонней женщиной, но ничего не сказал о законных супругах.
[115]
В 680–681 годах и затем в 692 году Восточная церковь снова обратилась к проблеме брака и безбрачия на Трулльском соборе в Константинополе. Этот собор, названный также Пято-Шестым, потому что он шел как бы в дополнение к V и VI Вселенским соборам, принял правила, которые существуют в Восточной церкви до сих пор. Вопрос целибата обсуждался широко, и целых семь канонов (3, 6, 12, 13, 26, 30, 48) посвящены ему.
[116] Решения собора не были приняты папой Сергием I, однако позже папа Иоанн VIII (872–882) принял те решения собора, которые не противоречили практике Римской церкви (эти решения не стали причиной раскола между церквями).
Решения собора сходны с теми, что были тремя веками ранее приняты Эльвирским собором: в одних вопросах они очень жесткие, в других, наоборот, неожиданно мягкие. Как только клирик поступает на церковную службу, он не может заключать брак; данное правило не распространяется на певчих и причетников (канон 6). Однако брак, заключенный ранее, не должен расторгаться (канон 13). Вместе с тем некоторые типы браков (например, повторный) могут стать препятствием для назначения на церковную должность (канон 3). Многие из женатых церковнослужителей имеют право вести обычную супружескую жизнь, но те, кто служит у алтаря, должны соблюдать воздержание: для епископов оно постоянное (канон 12), для других — временное (канон 13). Таким образом, лишь епископы оказываются полностью лишены супружеской жизни. Однако они не обязаны расторгать предшествующий брак. Их жены должны вести монашеский образ жизни. Основное отличие от Западной церкви состоит, таким образом, в том, что иереи, диаконы и субдиаконы могут вести нормальную супружескую жизнь в те дни, когда они не служат у алтаря.
Безбрачие священников: женоненавистничество в Средневековье (XII–XVI века)
Ламберт Ватерлосский родился в 1108 году в Нетхайме, в приходе Турне. Его семья была знатной и богатой, родители имели возможность воспитать свое многочисленное потомство. Адульфус и Гисла — отец и мать Ламберта — имели шестерых сыновей и четырех дочерей и постарались определить им место в жизни, более или менее следуя призванию каждого. Перечислив своих братьев и сестер, Ламберт подчеркивает, что родители его были богаты, чем выдает некоторое сожаление по поводу той участи, которая выпала на его долю.
Его еще с колыбели предназначили к священному служению: на этом настоял брат матери Ришар, аббат Мон-Сен-Элуа. Согласие или отказ не требовались, участь Ламберта была определена. Как только мальчику исполнилось 7 лет — на излете детства, — дядя забрал его. В памяти Ламберта расставание с домом оставило глубокий след: он говорит о разлуке, об изгнании, о прощании с семейным очагом. И все это без особой к тому необходимости — не случайно он подчеркивает, что его родители богаты.
[117] Но дело было сделано. На следующий год он вступил в церковное сословие и шаг за шагом стал одолевать ступени церковной иерархии. В 10 лет он каноник, в 13 — служка, субдиакон в 14 и диакон в 16. Он принял сан священника в 1139 году в возрасте 32 лет. В этот год состоялся II Латеранский собор, принявший новые правила безбрачия для священнослужителей.
Воззрения поздней античности были восприняты христианским миром рано, но распространились неравномерно. На Западе постепенно все церковники были принуждены давать обет безбрачия или, по крайней мере, целомудрия. И получилось, что, хотя на мирских священнослужителей возлагались нравственные, юридические и политические решения, сами они были крайне невежественны в вопросах пола. Чрезмерная строгость меровингских законодателей по отношению к «грехам» сексуального характера дает представление о том, какой была сексуальная жизнь эпохи. Правила воздержания для клира сказались и на мирянах, самые строгие блюстители веры должны были воздерживаться четыре дня в неделю, не считая праздников и двух-трех сорокадневных постов. Фландрин подсчитал, что для супружеской пары, желающей следовать всем церковным предписаниям, оставалось в году лишь 81–83 дня для супружеских сношений.
[118] Один раз в четыре дня и долгие периоды воздержания во время постов — половая фрустрация коснулась не только церковников.
Каково же было церковникам жить в обычном мире, где не царила стыдливость?
Аббат Жан Мошу (VII век) рассказывает о муках некоего монаха Конона, который должен был крестить новообращенных. Нагота одной из молодых женщин так потрясла его, что он убежал из монастыря, лишь бы не выполнять этой повинности.
[119] Некоторые священники были поразительно невежественны в вопросах строения женского тела. Так, например, в IX веке священники, призванные разобрать дело о поведении королевы Теутберги, написали письмо епископу Хинкмару, человеку весьма эрудированному. Они спрашивали, может ли женщина остаться девственной после выкидыша, и просили проверить это по Священному Писанию и в трудах Отцов Церкви.
[120]
