Разрешение вступать в брак монахам и духовенству не было закреплено декретом, однако Национальное собрание признает за ними все обычные для остальных граждан права. Декретом от 13 февраля 1790 года монахи освобождаются от принесенных торжественных обетов. Правда, они не могут полностью воспользоваться свободой, так как пока брак заключается в церкви. Но по Конституции 3 сентября 1791 года брак рассматривается как один из общественных договоров.
[146] Серия законов и декретов осуждает тех, кто будет препятствовать заключению таких браков, вплоть до указа о депортации недовольных епископов (декрет от 19 июля 1793 года). Разумеется, французское законодательство распространяется только на Францию: в Риме священники, нарушившие обет целомудрия, автоматически отлучаются от церкви.
После конкордата 1801 года, когда Франция восстановила отношения с Римской церковью, отлучение было снято, но женатым священникам не позволили отправлять службы. Правда, они не составляли большинства в духовном сословии. Среди делегатов от духовенства, собравшихся между 1789 и 1791 годами обсудить реформу церкви, женатыми были только 15 из 331 (4,53 %), а ведь там должны были присутствовать самые активные сторонники реформ.
[147] Самый известный из женатых священников — Шарль-Морис де Талейран-Перигор (1754–1838), принявший сан вместо военной карьеры. Он был епископом Отенским и сыграл выдающуюся роль в политике Директории, империи и Реставрации.
Однако ни конкордат, ни Гражданский кодекс (1804) не пересмотрели революционные законы. В начале XIX века во французском праве ни рукоположение в сан, ни монашеские обеты не считаются препятствием для заключения гражданского брака. Теоретически духовенству разрешено жениться по гражданскому праву, но запрещено каноническим правом. Однако, следуя обычаям и представлениям эпохи, были попытки запретить торжественное празднование гражданского брака священников, которое могло вызвать дипломатические осложнения во взаимоотношениях с Римом.
Поскольку государство в это время считалось охранителем культа, оно обязано было рассматривать и «устранять все возможные посягательства на отправление культа». Разрешить сочетаться браком священнику, принявшему сан, означало бы посягательство на высокий принцип рукоположения, которое связано с принесением обетов безбрачия и целомудрия. Кроме того, если священник хочет жениться, он нарушает данные обеты и подпадает под санкции канонического права, к которым гражданские установления не имеют никакого отношения. В мэрию для гражданского бракосочетания он приходит как обычный гражданин. Разумеется, невеста должна знать о том, что ее жених ранее давал обеты, так как они составляют «существенное свойство личности того, кто вступает в брак». По установлениям 1811 года даже чрезмерная религиозность бывшего священника может рассматриваться как «введение в заблуждение будущей супруги» и привести к аннулированию брака.
[148]
В конце XIX века дискуссии обострились. С одной стороны, в 1860-е годы во Франции разразился демографический кризис, усиленный поражением в войне 1870 года. Реваншистские настроения и растущий антиклерикализм объединились по вопросу последствий целибата для государства. Лефор в 1867 году подсчитал, что во Франции на то время существовало около 204 477 безбрачных священников, от которых не может быть детей, что способно привести к резкому снижению роста населения, как это произошло, например, в Испании.
[149] Кроме того, в христианских кругах возникли новые идеи социального христианства, выдвинутые Львом XIII (1878–1903). Эти идеи открыли новые горизонты для осмысления религиозной доктрины и пересмотра старых проблем без груза старых традиций.
Стало возможным открыто говорить о том, что обет целомудрия противен законам природы. Гарнье упоминает о кюре, который умер в 32 года от сатириаза, вызванного длительным воздержанием, или о мучениях монаха 33 лет, который пытался медицинскими способами бороться с ночными поллюциями. Он приводит впечатляющий список болезней, вызванных воздержанием, как физиологических (болезнь семявыводящих путей, простаты, мочевого пузыря), так и психических (безумие, бред, галлюцинации; к ним же можно отнести и мистический экстаз). Гарнье считает целибат священников антиобщественным, порочным явлением, вопиющим нарушением здравого смысла. Разумеется, существует много старых священников, довольных тем, что они жили в целибате. Однако Гарнье приводит статистику смертности среди молодых священников, которая гораздо выше, чем среди мирян того же возраста. Правда, те, кто перешагнул возрастной порог, когда воздержание мучительно, оказываются гораздо крепче и здоровее, чем их пожилые сверстники-миряне: сказывается отсутствие семейных забот и огорчений.
[150] Здесь опять мелькает тень Ксантиппы.
Смертоносный целибат представляет еще и угрозу обществу. Монашеские ордена, как представляется Гарнье, таят в себе особую опасность, так как в них рождается «социализм без брака, без семьи, без собственности. Появляется нечто вроде коммунизма среди разделенных полов, разрушается понятие собственности, так как она принадлежит не кому-либо в отдельности, но сообществу, представленному людьми под вымышленными именами». Он осмелился уподобить монастырь фаланстеру! Гарнье не верит, что церковь когда-либо полностью отменит целибат священников и монахов. Он хочет, чтобы были приняты хотя бы половинчатые меры, налоговые или социальные, например воинская обязанность. Пусть у священников будет право брать приемных детей, чтобы они, по крайней мере, могли жить в окружении детей.
[151] Другие времена, другие нравы… и другие представления о невинности.
В христианских кругах разразился и исторический спор: восходит ли целибат к апостольскому наказу, как считает Густав Бикелл (1878), или к законодательству IV века, как утверждает Франц Функ (1897)? А за этим вопросом уже вырисовывается представление о том, что целибат не является изначальным принципом.
Брешь пробита, и в нее бросаются беглецы. В 1910 году аббат Долонн пишет книгу «Современное духовенство и целибат», а аббат Клара в 1911 году — «Брак у священников». Эти книги направлены против целибата и в 1912 году включены в Индекс запрещенных книг.
Приходится резать по живому. Вопрос целибата священников урегулирован каноническим правом в кодексе 1917 года. Этот кодекс канонического права был первым систематизированным сводом после сборника Грациана XII века. Впервые брак рассматривается как препятствие к рукоположению, а это означает, что женатый человек не может войти в духовное сословие. Отныне существование женатых священников невозможно, так как запрещены равным образом и бракосочетание священника (разрешенное с 1139 года), и рукоположение женатого (только с 1917 года). Последняя мера лишь закрепила существующее положение дел: после создания семинарий сан принимают только юноши, привыкшие к мысли о том, что им сужден целибат. Вопрос шестнадцати веков христианства закрыт, но надолго ли?
