Студент — это, скорее всего, клирик, по крайней мере потенциальный. Был ли Вийон рукоположенным священником без прихода? В одном месте его «Завещания» упоминается «голова с простой тонзурой», которую он завещает некоему Шаплену (строфа CLXXII). Однако он нередко перечисляет вымышленные завещательные дары, и этот, адресованный сержанту, видимо, навеян игрой слов — сходством его имени с церковной должностью капеллана. Даже если Вийон имел право получить бенефиций с прихода, вполне возможно, что он ни разу не пытался его добиться.
[174] Двойственность социального статуса подчеркнута тем, что он попеременно обращается то к «магистру завещаний» (церковному судье), то к Жану де Кале, нотариусу в Шатле, составляющему завещания для мирян. Он играет таким неопределенным статусом, но в обоих случаях это статус, предполагающий безбрачие.
Вийон и «бродячие клирики» Средних веков составляют некую прослойку между бродягами и священниками — двумя типами холостяков, граница между которыми подвижна. Не только бедность препятствует браку — многие социальные группы поставляют холостяков. Долгое время ученость была уделом клириков, любое дело, требовавшее образования, во всяком случае обучения в университете, становилось занятием клириков, так что слова «клирик» и «ученый» стали восприниматься как синонимы. Современное слово «клерк» пришло к нам из того времени.
Богословие, право, медицину изучали в университетах, которые по большей части были религиозными; светские университеты, такие как, например, в Болонье, были редкостью.
Итак, клирик и интеллигент — одно и то же. Были ли интеллигенты холостяками? В теории — да, еще со времен студенчества. В Средние века студентов часто называли «клириками», не случайно район Парижа, некогда принадлежавший студентам, именуется Preaux-Clercs (Луг клириков). Университет в Средние века имел статус сообщества: Universitas magistrorum et scolarium — это ассоциация учителей и учеников, которые выделены из всех прочих по статусу, а не по месту, где они пребывают. И в большинстве случаев университеты, выросшие из школ при соборах, остаются религиозными заведениями, несмотря на все свои привилегии.
И студенты, и магистры пользовались некоторыми преимуществами как клирики, в частности в сфере права (они подлежали только церковному суду) и налогообложения. Они даже могли, хотя на практике это случалось редко, получать бенефиции с приходов и тратить их на образование. Налагались ли на них обязательства клириков? Ответ на этот вроде бы простой вопрос дать сложно. Они должны были носить простую и неброскую одежду, похожую на одежду клириков, иногда темного цвета, как, например, в Лувене, но у них не было тонзуры и они не приносили обет безбрачия. Разумеется, юный возраст и необходимость уделять много времени занятиям не располагали к браку, а те, кто пользовался доходами с бенефициев, женившись, теряли их.
[175]
Тонзура была желательна, хотя и не обязательна, и часто делалась кое-как. В 1252 году устав, регулирующий порядок экзамена по искусствам для англичан, уточняет, что, если студент имеет тонзуру, она должна быть аккуратной; это доказывает, что тонзура не была правилом, но отсутствие ее могло раздражать экзаменаторов.
[176]
Статус студента остается неясным: права клириков не совмещены с обязанностями этого сословия. В некоторых студенческих сообществах, таких, например, как Базош, объединение стряпчих Парижа, требовалось безбрачие.
[177] Оперетта Мессаже «Базош» построена на этой теме: Клеман Маро избран королем Базоша и должен скрывать, что женат, что влечет за собой квипрокво в интриге.
Должны ли были студенты сохранять безбрачие после получения диплома? Все зависело от амбиций. Для того, кто намеревался сделать карьеру на церковной ниве, предпочтительнее было оставаться в безбрачии. Известный ученый и эрудит Жак Амио (1513–1593) делает карьеру вне церкви: сначала он наставник детей философа-гуманиста, потом переводчик у Франциска I, затем наставник детей Генриха II. Ни одна из этих должностей не требует безбрачия, но одновременно с этим он пользуется бенефициями с епископата и шаг за шагом поднимается до чина епископа. Безбрачие оказалось для него мудрой мерой предосторожности.
Но многие склонялись к мирской жизни. Клирики, стоящие на иерархической церковной лестнице ниже иподиакона, имели право жениться. И если каноническим правом не зафиксирован статус «женатого клирика», то в судебных делах они встречаются нередко. Клирики настаивают на своем статусе клирика, чтобы подлежать не светскому, а церковному суду, решения и приговоры которого были мягче. В завещаниях позднего Средневековья достаточно много женатых людей, заявляющих о своем духовном звании. Иногда они занимаются неожиданным для клириков делом, например работают мельниками, или мясниками, или содержат кабачок, что было клирикам запрещено.
Так, например, в Авиньоне во времена правления папы Урбана V (1362–1370) некий отец семейства по имени Занубио, авиньонский гражданин, меняла по профессии, выдал дочь замуж за своего компаньона Франческо д’Ареццо, клирика. Занубио в завещании назначает зятя опекуном над своим сыном Жантилем, тоже клириком. Жантиль собирался жениться, что вывело бы его из-под опеки Франческо. Все было бы прекрасно, если бы невеста Жантиля, Катерина, не принадлежала к семейству Альтовити — тосканских менял и опасных конкурентов в замкнутом мирке этой профессии. Не собирались ли Альтовити прибрать к рукам наследство Занубио? Франческо забеспокоился и направил прошение в папский суд. И он, и Жантиль формально подлежали церковному, а не светскому суду, однако Жантиль предпочел предстать перед последним, так как был в хороших отношениях с местными судейскими. Сменив темную одежду клирика на двуцветную мантию юриста, он вышел из духовного сословия, освободился от обязательств клирика и предстал перед светским судом Авиньона вместе с Франческо. Суд постановил арестовать Франческо, но тот отправил прошение на имя папы. Прошение сохранилось в архивах, и именно из него мы знаем об этой истории.
[178] Интересно, что здесь присутствует некоторая расплывчатость между разграничением духовных и светских лиц.
