Большое наследство для знатной девушки, оставшейся без родных, часто становилось не благом, а проклятием и вместо того, чтобы обеспечить ей хорошую партию, обрекало на вечное безбрачие. Так, например, Альенора Бретанская после смерти отца в 1186 году и брата Артура Бретанского в 1202 году стала наследницей герцогства, на которое претендовали как французы, так и англичане. Более того, у нее было больше прав на английский престол, чем у ее дяди Иоанна Безземельного. Нечего и говорить, что с самого ее рождения многие положили глаз на завидную невесту. Альеноре был всего год, когда она осталась сиротой, и Филипп Август стал — впрочем, безуспешно — добиваться права опеки над девочкой. В 7 лет ее руку обещали сыну Леопольда Австрийского как выкуп за освобождение Ричарда Львиное Сердце, дяди Альеноры. Она уже отправилась в путь к будущему жениху, но герцог Австрийский умер, и Альенору вернули домой. Когда ей исполнилось 10 лет, король Франции стал добиваться ее руки для сына — будущего короля Людовика VIII, но император возражал против этого брака, и обручение не состоялось. Затем, когда один за другим умерли ее мать (1201) и брат (1202), девушка стала представлять серьезную опасность для Иоанна Безземельного, и с 1203 года до самой своей смерти в 1241 году она жила у него в плену.
[197]
Для женщины, не имеющей на кого опереться, будь то вдова или сирота, оставался один путь — обратиться к могущественному сеньору, а то и к королю с просьбой выдать ее замуж. В эпических сказаниях говорится, как женщина пришла во дворец Карла Великого со словами: «Мой отец умер два месяца назад. Я прошу вас дать мне мужа». Обычай признавал за сеньорами право контроля над богатыми наследницами, не возражал против такого порядка и сам папа, который, в принципе, должен был гарантировать, что брак будет совершен по взаимному согласию.
[198]
Богатая девушка иногда была обречена на безбрачие, но бедная девушка, к сожалению, имела еще меньше возможностей выйти замуж: для нее это было труднее, чем для бедного мужчины найти себе богатую жену.
В тех странах, где в Средние века еще действовало римское право (по преимуществу на юге Европы), женщина должна была приносить в брак приданое. Если она не может его собрать, ей приходится очень долго ждать своего прекрасного принца. Легенда рассказывает, как святой Николай оделил приданым трех бедных девушек, которых отец хотел продать в проститутки, и в память об этом деянии многие благотворительные организации стали поддерживать неимущих девушек.
Самой известной из таких организаций было братство Благовещения, созданное в 1460 году испанским доминиканцем кардиналом Хулио де Торквемадой (дядей инквизитора). Центром братства стала доминиканская церковь Санта-Мария-сопра-Минерва в Риме. Вокруг нее поначалу объединились 200 римских граждан, и в первый год существования братства они снабдили приданым около 400 молодых девушек. Все они, разумеется, были девственницами, родившимися в Риме от законных родителей, и репутация их была безупречной. Начинание заинтересовало папу и в дальнейшем приняло необычайно большой размах; иногда приданое получали 10 тысяч девушек в год!
Монтень описывает, как проходил подобный церемониал в 1581 году: «церемония подаяния девственницам» была приурочена к празднику Благовещения (25 марта).
[199] Папа направлялся в церковь Санта-Мария-сопра-Минерва, причем процессия была пышнее, чем обычно: 25 лошадей в расшитых золотом попонах, 10–12 мулов в темно-красном бархате и, для полного счета, все папские кардиналы. На мессе присутствовали 107 девушек в белых вуалях с прорезью для глаз; их сопровождали престарелые родственницы. По окончании службы девушки одна за другой поднимаются на хоры, где восседает папа, и целуют его туфлю. Он благословляет каждую и вручает кошелек из белого дамасского шелка, в котором лежат не деньги, а письмо, подтверждающее, что приданое будет получено, как только девушка найдет себе жениха. Размер приданого колебался в это время от 25 до 100 экю — столько стоило белое платье. Целью этого действа было устройство молодых девушек, а если они решали пойти в монахини, приданое увеличивалось.
[200]
Постепенно по всей Европе римское право возобладало над обычным правом варварских государств. Тогда та же проблема приданого возникла во всех странах, и появилось множество организаций, помогающих бедным девушкам выйти замуж. Во второй половине XVIII века во Франции каждая знатная дама считала необходимым раз в год снабдить приданым бедную и добродетельную девушку.
Одна христианская благотворительность не могла решить проблемы всех незамужних девушек. Что ожидало тех, кто не вышел замуж к 25 годам, а в 30 лет уже считались старухами? Какая участь ожидала одинокую женщину — вдову или незамужнюю — в мире, которым правили мужчины?
Редкие статистические данные того времени весьма красноречивы. Во Флоренции в 1427 году возраст вступления в брак для мужчин колеблется от 14 до 50 лет; что же касается женщин, то 97 % замужних вступают в брак до 25 лет, а те, кто переходит 30-летний рубеж, рискуют остаться в девушках навсегда.
[201] Те, кто к 20 годам не вышел замуж, вызывают сочувствие; иногда беспокоиться о замужестве начинают задолго до этого возраста. Церковь разрешает выдавать девочек замуж с 12 лет; 25-летние незамужние празднуют день святой Екатерины, и все окружающие их жалеют.
Франческо да Барберино рассказывает о бедняжке Фелисии, одинокой девушке из Санлиса. Ее отец умер, семья пыталась выдать ее замуж, но безуспешно, и к 20 годам она все еще была в девушках. Все жалели ее, но она кротко отвечала женщинам, сочувствующим ее судьбе: «Почему вы так огорчаетесь из-за того, что ничуть не огорчает меня саму?» Терпение или, вернее, самоотверженность Фелисии были вознаграждены: король дал ей приданое, и она вышла замуж за доблестного рыцаря.
Сходное вознаграждение получила и Жанна, девушка, которую отец хотел выдать замуж в 12 лет, — раньше, чем ее старшую сестру, — ссылаясь на то, что она добродетельнее старшей, но менее красива. Однако старшая, Маргарита, с высоты своих 14 лет обиделась и решила, что ее совсем не хотят выдавать замуж, во всяком случае выдадут очень не скоро, так как потребуется время для того, чтобы приготовить второе приданое. Она прибегла к жалобам и угрозам: если ее не выдадут замуж раньше младшей, она выйдет за первого встречного. Отец сдался и отложил замужество младшей. В одном Маргарита оказалась права: и через 10 лет второе приданое, но теперь уже для младшей, не было собрано. Отец совсем отчаялся выдать ее замуж… Надо ли говорить, что в конце концов младшая, Жанна, стала герцогиней?
[202]
