Увы, жизнь не всегда походила на сказку, и прекрасные принцы не встречались на каждом шагу. Если девушка без приданого не идет в монахини и почему-либо не может жить с семьей, ей остается искать покровителя со стороны. Знатные девушки вручают себя под покровительство сюзерена или короля. В романах Кретьена де Труа нередко описывается, как девушка пытается отстаивать свои права на наследство и охранять его от жадных соседей, рассчитывая при этом, что ее защитит какой-нибудь заезжий рыцарь и затем женится на ней. Заплаканная владелица замка, встретившаяся рыцарю в пути, — образ, который очень часто появляется в куртуазной литературе.
Вместе с тем были случаи, когда женщине с твердым характером удавалось удержать свои владения при себе. Однажды незамужняя дама правила Византией, и о ее правлении отзывались весьма благосклонно, но какие препятствия пришлось ей преодолеть по дороге к трону? В 1028 году, после смерти императора Константина VII, не оставившего сыновей, на трон взошли две его дочери — обе незамужние, несмотря на вполне зрелый возраст. Старшей, Зое, было 50 лет, она вскоре вышла замуж и отослала младшую сестру, Феодору, в монастырь. Зоя выходила замуж трижды, причем между ее вторым и третьим замужеством сенат призвал на престол Феодору, но после нескольких недель правления она опять была отослана сестрой в монастырь. В 1055 году Зоя умерла, и Феодора стала наконец править единолично и по закону. Правила она разумно, но недолго и в 1056 году умерла.
[203]
Если женщина бралась самостоятельно распоряжаться своим имуществом в том мире, где право почти всегда было на стороне сильного, на ее долю выпадали многие невзгоды, и происходило это не только в Византии.
Так, например, Людовик Святой получал многочисленные жалобы на своеволие королевских уполномоченных, и по его приказу было проведено расследование, в ходе которого выяснилось, что даже те, кто был призван следить за соблюдением прав наследования и владения фьефами, не гнушались брать поборы, а то и полностью разорять женщин, не имеющих покровителя-мужчины. В 1224 году Мария де Лепиньян жалуется, что после смерти отца она была изгнана из принадлежащего им замка. Предлогом послужило то, что отец Марии сражался вместе с графом Тулузским и впоследствии был несправедливо обвинен в ереси. Мать Марии даже не получила полагающуюся ей вдовью пенсию, им было не на что есть и пить, и никакой рыцарь короля Артура не пришел на помощь!
[204]
Эммелина де Бретевиль-сюр-Див в Кальвадосе требует вернуть ей надел земли в полтора акра, который держал ее отец и платил за владение три каплуна, три курицы и три хлеба. Неподалеку, в Меле, некая Аэлис приносит подобную жалобу от своего имени и от имени своих пяти сестер. Оделина, дама из Шавенье, измученная враждебными выходками сеньоров-соседей, поместила свои земли и имущество под королевскую опеку и вручила сто су королевскому судье — байи. Но соседи продолжали понемногу обкрадывать ее: отнимали у нее то 30 су, то несколько мер овса, то несколько мер пшеницы; дошло до того, что у одного из ее людей отобрали лошадь стоимостью в сто ливров!
[205] Множество жалоб подобного рода говорят о том, сколько незамужних женщин и вдов было среди мелких землевладельцев XIII века и как тяжело приходилось им отстаивать свои законные права.
Если незамужние женщины или вдовы не находили покровителя и не имели наследства, они должны были сами зарабатывать на жизнь. В перечне парижан 1292 года упоминается немало женщин, занимающихся разнообразными ремеслами: прачки, горничные, пергаментщицы, шляпницы, швеи, бельевщицы, знахарки, повитухи, свечницы… Однако не всегда можно сказать, замужем или одиноки женщины, указанные в перечне. Те, кто называется по фамилии брата, а не мужа, скорее всего одиноки (не замужем или вдовы), как, например, «Мабиль Пирожница, сестра покойного Жака де л’Эстеля», или «Пьеретта, сестра Шапьо-Сека», или «Жаннетта, сестра Жана», что живет с братом и матерью.
[206]
Некоторые преуспевают в своем деле и открывают небольшие предприятия. Так, например, во второй половине XV века сестры Фижен и Севис ван Берхем вдвоем владели несколькими мастерскими по изготовлению шелковых чулок в Кельне и его окрестностях; про Севис доподлинно известно, что она была незамужней. Она умерла в 1489 году, и к этому времени в ее мастерских работало 19 подмастерьев!
[207]
Каким бы почтенным ремеслом ни занималась одинокая женщина, о ней ходят недобрые слухи. Холостяк, что волочится за каждой юбкой, — это удалой парень; незамужняя женщина, что снимает порчу и врачует, — потаскуха. Ее подозревают в самом худшем. Раймонда, парикмахерша в Бокере, мыла голову клиенту. Через некоторое время он был обвинен на основе ложных слухов в том, что вступил в связь с замужней женщиной, и приговорен к штрафу.
[208] А Раймонда должна была подтвердить, что у нее нет мужа и что только профессиональные обязанности заставили ее дотрагиваться до головы мужчины.
Раймонда была всего лишь парикмахершей. Но если женщина обращалась к книгам, причем не к священным, а к светским, ее репутация подвергалась опасности. Изотта Ногарола (1418–1466), гуманистка из Вероны, получила утонченное образование, так же как ее сестра Джиневра, и занялась писательским трудом. В небольшом кружке итальянских гуманистов она быстро нашла единомышленников. Один из них, Гварино Веронезе, посоветовал ей ради забавы взять мужской псевдоним. Однако злые языки были тут как тут: ее обвинили в любовной связи со своим братом и сестрой. В одном из писем она жалуется Гварино: «В мире так много женщин, зачем же и я тоже родилась женщиной, почему меня презирают за мои дела и мои поступки?»
Ее обвинили в нечестии, так как она занимается мужским делом, и в конце концов она бросила перо. После поездки в Венецию в 1438–1441 годах, после замужества Джиневры, потребовавшей, чтобы сестра оставила ученые занятия, Изотта отказалась от карьеры гуманистки и решила посвятить себя изучению священных книг. Она жила с матерью, а после ее смерти — в одиночестве, уединенно и очень скромно, ела простую пищу и одевалась в неброскую одежду, хотя и обладала приличным состоянием. Она почти не выходила из комнаты, более похожей на келью… Только так могла она избежать общественного порицания. Она отказалась от замужества ради учения? Пусть тогда останется девственницей и живет как монахиня. Она не захотела уйти в монастырь? Пусть живет в миру, но по монашеским правилам. Изотта подчинилась общественному мнению, так как была женщиной. Под конец жизни она ведет дружескую, почти любовную переписку со знатным венецианцем Людовико Фоскарини. Она призывает его уйти от дел и жить, как она, в полуотшельническом уединении. Он отказался. Будучи мужчиной, он был не обязан доказывать свою безгрешность.
[209]
