Нинон хотела быть «свободной девушкой». Очень рано она «решила, что будет отдаваться лишь тем, кто предоставит ей достаточно свободы. Когда она уходила от кого-либо, она просто говорила ему об этом или писала записку». Женщина, которая сама решает, с кем завязывать отношения, а с кем разрывать, — достаточно редкое явление в то время. Уже одно это вызывало к ней интерес. Кроме прочего, она жила сдержанно и скромно и «остерегалась слишком часто беременеть».
Стремление Нинон к свободе доходило до того, что она предпочитала жить не в одном доме со своими любовниками, а рядом. До 1654 года она жила на улице Ришелье в доме Буаробера со своим любовником Вилларсо. Вилларсо был женат, и ему удобно было жить с Нинон в доме у своего снисходительного друга. Однако в конце концов он купил особняк, и это все изменило — Нинон не захотела жить в его доме. Она наняла дом напротив, чтобы быть рядом с любовником и вместе с тем оставаться свободной. Вилларсо наблюдал за ней из окна, и, когда в неурочный час у Нинон зажигалась свеча, он страдал от ревности.
[253] Однажды он так расстроился, что заболел, и тут Нинон воспылала к нему настоящей любовью и прислала прядь своих волос. Любовь настигла ее в 31 год, но, увы, ненадолго, всего на два года.
В 1656 году за нее взялись строгие ревнители нравственности и поместили ее в монастырь Мадлонетт («магдалинок»), созданный в 1620 году для раскаявшихся девушек легкого поведения. Один из современников Нинон писал с насмешкой: «Как тяжело было находиться в монастыре старой высокомерной куртизанке, привыкшей во всем потакать своим удовольствиям».
[254] «Старой куртизанке» было в это время чуть за 30. Даже если слово «старая» было употреблено в значении «опытная», оно прозвучало грубо. Через год после заточения в монастырь Нинон была освобождена по настоянию королевы Швеции Кристины.
По возвращении из Мадлонетта Нинон поселилась на улице Турнель, где и прожила до самой смерти. Она держала салон, «что-то вроде маленького отеля Рамбуйе», как сказал Вольтер, и в этом салоне было принято свободно обсуждать философские проблемы. «В 34 года она оставила ремесло куртизанки и стала жить на свои сбережения».
[255] Состарившись, куртизанка начала жить как добропорядочная дама — «мадмуазель де Ланкло». Во всяком случае, внешне она соблюдала приличия, хотя ее и окружали поклонники, среди которых был Шарль де Севинье, сын «божественной маркизы». Она сохранила свою красоту до старости; рассказывали, что, когда ей исполнилось 80 лет, некий советник парламента пытался ухаживать за ней, но был отвергнут.
Когда вольнодумство и безбожие вышли из моды, Нинон сохранила верность убеждениям и теперь воспринималась как покровительница философов. Эстафета была передана следующему поколению из рук в руки: в 1705 году 10-летний мальчик, еще не взявший псевдонима Вольтер, посетил 92-летнюю Нинон. Она была подругой его отца, нотариуса Аруэ, и подпись Аруэ стоит на акте о смерти Нинон. По свидетельству Вольтера, она умерла вскоре после их визита и завещала будущему философу 2 тысячи франков на покупку книг.
Если девушка не выходила замуж и не становилась монахиней, то есть выбирала «третий путь», прославленный Габриэль Сюшон, жизнь ее была не слишком завидной. Если у нее появлялся любовник, ее обвиняли в распутстве, если она жила без любовника, говорили, что она «засохшая груша». Если она хоть немного задерживалась вечером на улице, ее могли обвинить в проституции.
[256]
Душевная жизнь женщины была возможна только под прикрытием замужества. Мольер в «Мизантропе» изображает неисправимую кокетку, 20-летнюю вдову Селимену. Брак освободил ее от подчинения родителям, а смерть мужа — от подчинения ему. Ее кокетство отчасти извинительно — она хочет радоваться своей молодости, но не желает стать куртизанкой. К сожалению, ей не удается убить двух зайцев сразу: все поклонники оставляют ее, и она соглашается принять предложение Альцеста. Однако ненадолго, потому что он хочет увести ее к себе «в пустынный уголок» и отказывается жениться, если она собирается остаться в Париже. Можно представить, каков был тот выход, что представлялся самой Селимене: она хотела выйти замуж и тем самым исправить репутацию легкомысленной девушки, а потом, прикрываясь статусом замужней дамы, вести все ту же рассеянную жизнь кокетки.
Если образ жизни незамужней девушки нельзя прикрыть солидным статусом замужества, то остается одно: жить у какого-нибудь родственника, желательно — мужчины, рассчитывая, что он не будет слишком придирчиво следить за ее поведением. Клод де Салльнов, благородная девушка из Шампани, осталась сиротой. Она слишком разборчиво относилась к женихам и долго не могла выйти замуж. В 1643 году ее похищает поклонник, господин Сент-Этьен, но отец отказывается платить ему содержание, и поэтому брак не может быть заключен. Через некоторое время Клод начинает тяготиться своим сожителем, «который был не слишком здоров и не отличался отвагой ни в войне, ни в любви».
И вот она возвращается в семью. Брат, дядя, кузены в затруднении — как ее пристроить? Дядя предлагает до поры до времени отправить ее в монастырь кордельерок в Реймсе. Брат, вообразив, что Сент-Этьен бросил его сестру (на самом деле она оставила его сама), вызывает «обидчика» на дуэль, потом сражается с ним еще раз и на этой второй дуэли погибает. Для Клод остается один выход — монастырь. Она томится у кордельерок, но вскоре ее кузен, виконт д’Этож, забирает ее и позволяет поселиться в своем поместье. К ней сватаются, но она всех «холодно» отвергает. «Она горда как черт, маленького роста, но не уродлива, неглупа, и есть особая живость в ее глазах». Отказав второму претенденту, она добровольно уходит в монастырь, но через некоторое время монастырь «впадает в нужду», и ее опять отправляют к родным.
На этот раз непокорную девушку берет на свое попечение дядя. Новое поколение — новые нравы. Ее держат в строгости, позволяя встречаться лишь с дальними кузенами. Один лишь виконт д’Этож все еще надеется выдать мадмуазель де Салльнов замуж. «Устав от ее причуд», он вместе с племянником, которому предназначает ее в жены, устраивает похищение. Племянник, о котором шла речь, был небогат, и она однажды уже отказала ему. Она негодует, возмущается, грозится возбудить судебный иск против похитителя. «Но когда она поняла, что ведет себя как ребенок, она утихомирилась». Это следует понять так — согласилась выйти замуж за похитителя, иначе репутация ее была бы навсегда испорчена, и не было бы никакой возможности когда-либо все-таки выйти замуж.
[257]
