Инга прикрыла глаза:
– Знаешь, я оказалась не готова к тому, что довериться не могу никому, кроме тебя. Во всем моем окружении ты стал единственным человеком, которому я хочу довериться. Но я все испортила. Хотела сохранить дистанцию, не пускать в свой мир.
– Тебе это удалось.
– Простишь ли ты меня?
Он прислонился плечом к стене справа от нее, посмотрел в упор.
– Зачем?
Вопрос застал ее врасплох. Он внимательно изучал ее, наблюдал, как она по-рыбьи беспомощно открыла рот и закрыла его снова, и ждал.
– Зачем я тебе понадобился? – он скрестил руки на груди. – Знаешь, в тот день, когда тебя увидел первый раз, я увидел ослепительную женщину. Которой хотелось восхищаться и служить. Приносить тапочки. Но я не готов быть твоей половой тряпкой, понимаешь?
Инга в растерянности опустила глаза, не зная, что еще можно сказать. В горле начало першить, в уголках глаз стало предательски влажно. Она шмыгнула носом, оттолкнулась от стены, собираясь уйти.
Он перехватил ее за руку, привлек к себе так, чтобы она оказалась перед ним, чтобы ее распахнутые, в слезной пелене глаза, оказались рядом.
– Но я не готов позволить тебе уйти, – его рука поднялась от запястья к локтю, задержалась на предплечье, скользнула под волосы. – Давай попробуем с начала?
– Давай, – выпустила вместе со всеми тревогами.
Он наклонился, прошептал, невесомо касаясь ее губ:
– Меня зовут Василий Швецов. И я ни за что на свете не буду с тобой работать.
– Точно?
– Точно, – теперь она знала, что такое «безапелляционно».
– Хорошо, можно ли, пока мы на пороге знакомства, ответить на вопрос, который мучает меня уже почти неделю?
Он усмехнулся уголками глаз:
– Ну, валяй, – протянул, уже медленно целуя уголок ее рта, из-за чего у Инги подкосились ноги, а в животе стало горячо и колко.
– Ты делаешь шугаринг?
Поцелуй окаменел на ее шее, лицо Швецова вытянулось.
– Вот щас не понял.
Инга шумно посопела, провела кончиком пальца по гладкой груди:
– Ну здесь чаще всего волосы у мужчин, а у тебя… лысо.
Он прикрыл глаза, втягивая аромат незнакомых, но таких невозможно родных и манящих духов, потерся носом о ее лоб. А в следующее мгновение подхватил на руки:
– Это генетика. После сорока вырастут, – пробормотал, уже толкая дверь в спальню.
