Бабушка Майкла улыбнулась и жестом пригласила ее сесть на свободное место на старом кожаном диванчике. Как обычно, шарф был повязан вокруг ее головы и обернут под подбородком. Очаровательная бабушка. Держалась ли она в последнее время подальше от садовых ножниц?
– Здравствуйте, Mẹ. – Стелла кивнула маме Майкла и села на указанное место, чувствуя, как в животе затягивается узел, а мышцы напрягаются. Несмотря на то что она уже не раз встречалась с мамой Майкла, она по-прежнему ужасно нервничала рядом с этой женщиной. Прежде чем сказать что-то, Стелле приходилось тщательно взвешивать каждое слово, обдумывать каждое движение. Она не хотела снова все испортить. Это была мама Майкла, самая важная женщина в его жизни, ведь настоящей девушки у него не было. Все мысли о том, чтобы спросить у нее совета насчет Майкла, испарились из-за тревоги.
Мама Майкла протянула ей чашу с идеально очищенными желто-зелеными дольками грейпфрута. Стелла никогда раньше не видела, чтобы кто-то так чистил грейпфруты, и поэтому взяла кусочек со смесью любопытства и страха обидеть хозяйку. Она вонзила в него зубы – и на ее языке растеклась сладость, не испорченная привычной горечью от кожицы.
Стелла удивленно прикрыла рот ладонью.
– Очень вкусно.
– Возьми еще. – Мама Майкла улыбнулась и поставила чашу на колени Стеллы. Сегодня на ней была розовая полосатая рубашка и джинсы с цветочным принтом. Очки под безумным углом балансировали на макушке. – Если хочешь, возьми соль. Ив любит есть грейпфрут с солью.
– Нет, спасибо. – Стелла съела еще дольку, а затем еще, и только тогда заставила себя остановиться. Наверняка им пришлось сильно потрудиться, чтобы так почистить грейпфруты. В попытке чем-то занять руки Стелла взяла половинку фрукта и попыталась повторить движения за мамой Майкла. Тишина в комнате давила на нее.
Мама Майкла посмотрела, как Стелла чистит фрукт, и едва заметно кивнула.
– Майкл сегодня готовит bъn riкu. Очень вкусно. Он тебя уже угощал?
Стелла помотала головой, не отрывая взгляда от грейпфрута.
– Нет, еще нет. – А знает ли мама Майкла, что он ночует у нее? Одобрит ли она это?
– Мамочка, когда уже будет готов bъn riкu? – В комнату влетела Джейни, увидела Стеллу и улыбнулась. – Привет, Стелла.
Она улыбнулась в ответ.
– Привет. Майкл сказал еще десять минут.
Джейни плюхнулась в потертое кресло и закинула ногу в обтягивающих джинсах на подлокотник.
– Умираю с голоду. Обедала одними крекерами. С десяти утра сижу за домашкой.
Стелла молча протянула ей чашу с очищенным грейпфрутом, пока мама Майкла пристально смотрела на дочь.
– Ты стала слишком бледная. – Повернувшись к Стелле, она спросила: – Ты тоже заметила?
Джейни схватила чашу и стала уплетать кусочек за кусочком. Стелла едва не разинула рот от удивления. Она хоть знает, как долго пришлось их чистить?
– Кажется, есть немного, – сказала Стелла.
Мама Майкла сказала что-то бабушке по-вьетнамски, и та осуждающе покосилась на Джейни. Она заговорила, и Стелла не поняла ни слова, но прозвучало угрожающе.
– Спасибо, что бросила меня под автобус, Chị Hai. – Джейни подмигнула, и ее губы растянулись в кривой улыбке, так сильно напоминающей улыбку Майкла, что у Стеллы закружилась голова.
– А что значит Chị Hai?
Мама Майкла улыбнулась, продолжая сосредоточенно очищать фрукт.
Джейни отправила в рот последнюю дольку.
– Это значит, сестра номер два. Майкл – мой Anh Hai, что значит, брат номер два. Я иду в самом конце под номером шесть, потому что мне не повезло родиться пятой по счету. Кстати, да, отсчет начинается не с единицы. Думаю, первый номер отведен для родителей или что-то типа того. Так в Южном Вьетнаме принято называть членов семьи. Ты получаешь его номер, потому что относишься к нему.
Глупая улыбка заиграла на губах Стеллы, пока ее сердце неловко кувыркалось в груди. Ей понравилась идея получить номер Майкла. Это делало их парой. Как обувь у входа или их руки над клавишами фортепиано.
Джейни рассмеялась и сказала что-то по-вьетнамски маме с бабушкой. Они обе повернулись к Стелле и тоже засмеялись в знак согласия.
– Весь последний месяц Майкл был очень счастлив, – сказала Джейни. – Просто до неприличия. Мы пришли к общему согласию, что это из-за тебя.
У Стеллы перехватило дыхание.
– Он правда счастлив?
– Ага. Когда он счастлив, он становится невыносимым.
Стелла прикусила губу, пытаясь скрыть улыбку. От кипящих в груди эмоций ей казалось, будто ребра вот-вот разорвет, и изнутри хлынет радуга с блестками.
– Он не бывает невыносимым.
Джейни фыркнула.
– Зуб даю, что тебя он не заставляет нюхать свои носки.
Стелла закашлялась, чтобы подавить смех.
– Что тут у вас происходит? – спросил появившийся в дверях Майкл.
Его волосы были растрепаны и стояли дыбом, а на лице еще оставалась краснота после поединка с сестрой. Он был одет в линялые джинсы и мятую белую рубашку поверх простой футболки. Выглядел он потрясающе.
– Рассказываю ей про твои носки, придурок, – сказала Джейни с недоброй ухмылкой.
Мама внимательно посмотрела на нее, прищурив глаза, и Джейни вжалась в кресло.
– Я хотела сказать, Anh Hai, – пробормотала она.
– Все верно. Мое почтение. – Его улыбка выказывала превосходство, высокомерие и… невыносимость. Стелле ужасно понравилось. – Идемте, ужин готов.
На кухне мама Майкла принялась раскладывать рисовую лапшу по огромным мискам, заливая поверх супом. Джейни взяла первую миску и поставила на стол перед бабушкой, которая нарезала все ножницами на мелкие кусочки, и только потом выжала сок лайма.
Майкл оттащил Стеллу в сторонку.
– Привет. – Он скользнул по ней взглядом и, опустив ладони на ее талию, притянул к себе. – Мне нравится твое платье. Швы не беспокоят?
– Нет, со швами все хорошо. Но есть проблема спереди.
– В чем проблема? Хочешь, я все поправлю? – Он расстегнул ее черный кардиган и, сдвинув брови, стал осматривать крой облегающего платья из лайкры. – Ничего такого не вижу.
– А ты мог бы вшить туда, м-м-м-м… – Она оглянулась на членов его семьи, которые накрывали на стол, и понизила голос. – Мог бы вшить чашечки?
На его лице заиграла коварная улыбка, и он распахнул кардиган шире, чтобы посмотреть на ее торчащие соски.
– Я бы мог, но не стану.
Он потянул ее за собой в столовую и прижал спиной к стене. Когда он опустил ладони на ее грудь и ущипнул соски, тело Стеллы словно пронзило молнией; она ахнула и обмякла.
