Галстук упал на землю, и Майкл стал расстегивать верхние пуговицы на рубашке, словно воротник душил его. Он прикрыл глаза ладонью, прерывисто дыша.
Стелла нерешительно шагнула к нему. Прикоснувшись к его лицу, она почувствовала, что по щекам Майкла текут горячие слезы. В ее горле стоял такой огромный ком, что она не могла говорить, поэтому просто обняла его за шею и изо всех сил притянула к себе. Майкл зарылся лицом в ее волосы и тоже обнял.
– Ты не виноват, что твой отец так ужасно поступил, и ты совсем на него не похож, – прошептала она. Неужели он действительно мог так считать?
– Будь я дома, я бы заметил и остановил его.
– Ш-ш-ш-ш-ш. – Стелла запустила пальцы ему в волосы. – Даже если бы ты был дома, ты ничего бы не узнал, пока не стало слишком поздно. Он обдурил стольких людей. В этом ему нет равных.
Майкл сжал ее чуть крепче и поцеловал в щеку. Когда он заговорил, голос его был чистым и глубоким:
– Безумнее всего то, что после всего, что он натворил, несмотря на то, как я его стыжусь и ненавижу, я все еще по нему скучаю. Это же мой отец. Мой папа – лживый преступник-изменщик, но я его люблю.
У Стеллы не было слов, чтобы утешить Майкла, и она продолжала обнимать его. Что обычно говорят, когда кому-то так плохо? Она могла лишь прижиматься трепещущим сердцем к его сердцу, чтобы разделить боль.
Спустя секунду и еще целую вечность, Майкл отодвинулся от Стеллы. Вытирая слезы со щек, он сказал:
– Я принял твое предложение, потому что хотел помочь тебе решить проблему, и теперь уже ясно, что мы с этим справились. Ты готова к настоящим отношениям. Если какой-то придурок не захочет иметь с тобой дел только из-за аутизма, значит, он тебя не заслуживает. Слышишь меня? Тебе нечего стыдиться.
Кровь отхлынула от ее лица, сердце замерло.
– Ты знаешь?
Майкл слегка улыбнулся.
– Я понял это после первого вечера у моей мамы.
Так он был в курсе все это время? Хорошо это или плохо? Стелла не знала.
– Ты хочешь уйти? – Она слышала свой голос со стороны.
– Пора двигаться дальше, Стелла. Мы не сможем дать друг другу все, что нам нужно.
Она сразу поняла, что Майкл имеет в виду ее, что это она дает ему недостаточно. Из-за того, кто она, из-за ее работы, из-за ее расстройств и странностей, из-за ярлыка.
Ее затянуло в пучину черной безнадеги. Как же наивно было надеяться, что она сможет его соблазнить. Подбородок девушки затрясся, и она прикусила нижнюю губу изнутри, чтобы унять дрожь.
– Понятно.
Майкл погладил пальцами ее щеку и убрал локоны с лица за ухо.
– Тебе нужно нечто большее, чем просто секс, а я не могу тебе этого дать.
Стелла смотрела себе под ноги. Может, для него это и был просто секс, но, как бы жалко это ни звучало, ей это казалось любовью.
Он провел теплыми ладонями по ее холодным рукам и сжал ее ладони.
– Спасибо тебе за эти месяцы. Для меня они стали особенными.
Недостаточно особенными.
– Спасибо, Майкл. За то, что помог мне справиться с волнением.
– Обещай, что не будешь больше нанимать мужчин по вызову.
– Больше не буду. Обещаю. – Другие мужчины по вызову были ей не нужны.
– Умница. – Он поцеловал ее в макушку. – Я пойду.
– Я могу отвезти тебя домой. – Она еще не была готова расставаться с ним.
– Лучше я вызову такси. Хочу забрать вещи из твоего дома, а это лучше сделать не в твоем присутствии. Береги себя, хорошо?
– Хорошо.
Он вытащил из карманов ее брелок, смартфон и карты и протянул ей.
– Прощай, Стелла.
– Прощай, Майкл.
Стоя неподвижно и молча, словно статуя, она смотрела ему вслед. А потом развернулась и пошла в клуб. Ей хотелось домой, но Майклу нужно было спокойно собрать свои вещи. Больше никаких вариантов не было. От мысли о том, что они могут встретиться на парковке или на дороге, ее глаза наполнились свежими слезами.
Лучше вернуться за стол. Хоть это и последнее место, где ей хочется сейчас быть.
Заглянув в уборную и поправив макияж, насколько она умела, Стелла села за столик.
– А где Майкл, Стелла, дорогая? – тихо спросила ее мама.
– Ушел. Мы только что расстались.
Филип фыркнул.
Ализа, которая сидела по другую сторону от пустого стула Майкла, одарила Стеллу сочувствующим взглядом и опустила руку ей на плечо.
– Милая, таким мужчинам, как он, нужна свобода.
Стелла молча сбросила руку Ализы.
Отец недовольно прищурился. Она знала, как он не любит любых проявлений невежливости.
– Все к лучшему.
В кои-то веки у матери не нашлось слов. Она просто обеспокоенно смотрела на Стеллу.
– Ты достойна лучшего, – добавил Филип. Судя по его прямому взгляду, под «лучшим» он подразумевал себя.
Стелла так сжала пальцами коленки, что костяшки побелели. В ее груди кипели эмоции, пытаясь вырваться наружу, но она сдерживала их внутри.
– Согласен, – сказал папа. – Я не увидел в этом мужчине ничего хорошего.
Ее внутренности резануло болью, и чувства вырвались из-под контроля.
– Значит, ты плохо смотрел. Он не бездельник. И не лентяй. Есть вещи поважнее страстей и амбиций. Он бросил карьеру, чтобы заботиться об умирающей от рака матери. Он человек, который готов на любые жертвы ради любимых, на любые. Он исключительно достойный человек.
И она оказалась ему не нужна.
Лицо отца помрачнело.
– Но почему он прямо не сказал?
– А с чего бы ему делиться этим с людьми, которые смотрят на него свысока?
– Я не…
– Хватит, Эдвард, – перебила его мама. – Всем было очевидно, о чем ты думаешь. Ты хочешь видеть рядом с ней кого-то мотивированного, сосредоточенного на карьере, кого-то, кто смог бы о ней позаботиться. Похоже, ты не видишь, что она достаточно самостоятельна и не нуждается в финансовой поддержке. Стелла, милая, идем отсюда. Этот шум меня раздражает.
Мама протянула ей руку, и Стелла взяла ее, позволила вывести себя в пустой гостиный уголок прямо на выходе из банкетного зала. Почетное место на низком кофейном столике занимал массивный букет из ивовых веток с каллами.
Стелла провела пальцем по лепестку цветка, прежде чем сесть и закрыть глаза. Здесь было гораздо тише, и напряжение слегка отступило. Но боль в сердце не уменьшалась. Наоборот, она набирала вес и стремилась наружу, разрушая все безысходностью и чувством поражения. Мягкая мамина рука опустилась ей на ногу, и Стелла открыла глаза.
