Майкл снял левую руку с руля, чтобы рукав опустился и скрыл тату.
– Девчонкам нравится.
– И моей Стелле тоже?
– Ну, вообще-то да. – Она столько раз целовала этого дракона, что он, наверное, уже скучает по ней не меньше, чем Майкл. Ему подумалось: Филип Джеймс под одеждой наверняка чист, как младенец. Его губы растянулись в довольной улыбке.
И с каких это пор мама начала называть Стеллу «своей»?
– Она не такая невинная, как тебе кажется, – добавил Майкл в попытке смягчить возможное мамино недовольство.
Смерив сына взглядом, говорившим: «Ты, должно быть, шутишь?» – она переключила внимание на проносящиеся мимо здания.
– Как будто девушка в состоянии оставаться невинной рядом с моим сыном. Кроме того, любая мать хочет невестку, которая может сразу приступить к делу. Я еще хочу понянчить внуков.
У Майкла перехватило дыхание, и он закашлялся.
– Не пропусти поворот. – Мама показала на дорогу, ведущую к медицинскому центру Пало-Альто.
Он высадил ее у входа и оставил машину на подземной парковке. С мешаниной громких мыслей в голове он вышел из лифта в зал ожидания перед онкологическим отделением и поискал маму взглядом.
Она сказала, что сердце ведет его в нужном направлении, и она не считает его похожим на отца. Она хочет, чтобы Майкл боролся за Стеллу. Думает, что одной любви достаточно.
Но одной любви мало, если она не взаимна.
Любимая администраторша Майкла, Джанель, помахала ему.
– Она уже в кабинете. Пока вы не ушли за ней, мне нужна ваша подпись на нескольких документах.
Майкл с ужасом прошагал к стойке регистратуры. По его опыту, документы не сулили ничего хорошего. Очередные счета.
– Поскольку у вас есть доверенность, подпишите здесь и здесь, – сказала Джанель.
Майкл нахмурился, глядя на бумаги. Они были совершенно не похожи на обычные медицинские документы.
– А для чего это?
– В нашем медцентре недавно стартовала программа помощи семьям, страховка которых не покрывает медицинское обслуживание и которые по тем или иным причинам не проходят по федеральным или государственным программам. Вашей маме повезло, ее кандидатуру одобрили, и отныне оплату всех необходимых процедур берет на себя клиника. Какое облегчение, да?
Майкл схватил бумаги и принялся читать мелкий шрифт так быстро, как только мог. Чем дальше он читал, тем в больший ступор впадал. Его кожу жгло от недоверия.
– Что, правда? Оплата всех процедур?
– Все по-честному. Просто подпишите, Майкл, милый. – Глаза Джанель сияли теплотой и пониманием, и Майкл не знал, как реагировать. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Больше никаких медицинских счетов. Никаких счетов. Никаких. Неужели это возможно? Майклу никогда так не везло. Ему везло только на плохие сюрпризы. Жизнь словно испытывала его, наблюдая, как он вынесет очередной удар и сможет ли двигаться дальше. Наверняка это какой-то развод.
– А как проходил отбор? – Он едва слышал собственный голос поверх отчаянной какофонии сердцебиения.
Джанель с улыбкой покачала головой.
– Я не в курсе процесса отбора, но сегодня эта программа осчастливила уже не одну семью. Поверьте, милый. Все это официально и взаправду. – Она сжала его ладонь, а потом вложила в нее ручку с пластиковой ромашкой на конце.
Майкл еще раз перечитал напечатанный текст, выхватывая отдельные фразы вроде «осознание финансовых затруднений» и «полное покрытие всех медицинских услуг». Никаких звездочек, никаких требований оплаты, особых обстоятельств, спорных моментов. Все в рамках закона. Майкл нутром чувствовал, что это все законно. Стержень ручки завис над выделенным желтым маркером окошком в документе.
– А кто спонсировал эту программу? – спросил он.
– Частное финансирование. Вы же знаете, сколько у нас крупных благотворительных организаций. Ну же, подписывайте. Вы уже заставляете меня нервничать.
Сердце Майкла сбавило темп, руки перестали дрожать, и он принялся выводить подпись на выделенных квадратиках под путаницей официальных формулировок, страница за страницей.
Администраторша сложила листы вместе, налила воды в небольшой бумажный стаканчик и протянула ему.
– Вот, выпейте. Вид у вас неважный. А теперь идите и порадуйте новостями вашу маму. Она в той же смотровой, что и всегда.
Майкл не стал брать воду, он зашагал к смотровым, направляясь прямо ко второй с конца. Его мама лежала на столе для осмотра, из-под ее свитера тянулись провода для ЭКГ. Медсестра распечатала данные с прибора, сделала пометки в карте, и Майкл помог маме снять сенсоры с груди.
– Ну как, выглядит неплохо? – спросил он, садясь на стул.
– Скоро придет доктор и все вам скажет. – Медсестра улыбнулась, собрала бумаги и оборудование и вышла из смотровой.
– Наверняка хорошие новости. – Мама расправила сиреневый кашемировый свитер, в кои-то веки сочетающийся с ее белыми брюками. – Mẹ чувствует себя хорошо.
Майклу казалось, что для одного дня слишком много хороших новостей, но на щеках у мамы и правда играл румянец, а мешки под глазами были не такими большими.
– Ты еще поправилась? – спросил он.
– На три фунта.
Напряжение Майкла слегка поубавилось.
– Отлично.
– Перестань волноваться и доверься Mẹ.
В дверь постучали, и в кабинет вошла мамина врач, пышная фигуристая женщина с песочного цвета волосами до плеч. То, как она держалась, сразу успокаивало.
– Итак, хорошие новости. Знаю, Майкл, я снова вас шокировала. Вашей маме и правда лучше, – сказала она со смехом, и только потом переключила внимание на его мать. – Судя по последним исследованиям, состояние стабильное, и мы с вами будем продолжать их проводить. Дозировку препаратов оставим прежней, кровь на анализ ежемесячно. Разумеется, если почувствуете ухудшения, обращайтесь незамедлительно, но думаю, это маловероятно.
– Скажите моему сыну, что мне можно работать и побольше. Он и его сестры пытаются запереть меня дома.
Доктор Хеннинген посмотрела на него с понимающей улыбкой.
– Если ей хочется работать, не мешайте ей, Майкл. Деятельность полезна для здоровья, как физическая, так и умственная.
Майкл скрестил руки на груди.
– Может, ей лучше начать ходить на свидания, а не на работу?
– О, нет-нет-нет-нет-нет. Хватит с меня мужчин. – Эмоционально жестикулируя, мама покачала головой. – Хватит.
Врач приподняла брови, обдумывая сказанное.
– Он прав. Вы могли бы начать ходить на свидания, Анх. Развеялись бы.
