– Ладно, может, и это как-то повлияло. – Майкл рассмеялся, но взгляд его был нежным. – То, что это время ты была рядом со мной, значит для меня все. Надеюсь, ты это знаешь.
– Знаю. – Последние несколько месяцев выдались насыщенными для них обоих, но вместе они справились. – Для меня тоже.
Лицо Майкла посерьезнело.
– Ты говорила, что сегодня должна была встретиться с партнерами вашей компании. Как все прошло?
– Мне снова предложили повышение. Главный эконометрист. Пять непосредственных подчиненных вдобавок к моей образцовой стажерке.
– И?
Стелла сделала вдох, прежде чем ответить.
– Я согласилась.
У Майкла отвисла челюсть, и уже в следующую секунду он заключил Стеллу в крепкие объятия. Поцеловал ее в висок.
– Жалеешь?
Стелла прижалась к нему, вдыхая его аромат.
– Нет. Волнуюсь по этому поводу, но в целом я счастлива.
– Я так тобой горжусь.
Она улыбнулась так широко, что заболели щеки.
– При повышении полагается большая премия. Заранее тебя предупреждаю, что собираюсь купить тебе новую машину.
Майкл отстранился, и Стелла испугалась, что эта новость его расстроила. Она не понимала, что скрывает его непроницаемое лицо.
– Я сам в состоянии купить себе машину.
Стелла прикусила губу, стараясь не нахмуриться, но она понимала, что он хочет сам заработать на новый автомобиль. Если так, то она не будет портить ему удовольствие. Хоть ей и хотелось сделать подарок.
– Хочу такую же модель, как у тебя, – добавил он. – Только черную.
Стелла склонила голову набок и сделала медленный вдох.
– Это значит…
– Значит, если ты хочешь купить мне машину, то я буду на ней ездить. – Его губы изогнулись в недвусмысленной улыбке, а в глазах заплясали огоньки. – Если хочешь покупать мне трусы, я буду их носить.
В ее груди стало так легко, что она схватила его за руку, чтобы не взлететь случайно в воздух.
– Значит, ты меня любишь.
Майкл сжал ее ладонь, переплетая пальцы, как он делал всегда.
– Верно. Экономика не ошибается.
От автора
Впервые я услышала о «высокофункциональном» аутизме, ранее известном как синдром Аспергера, в частной беседе с воспитательницей моей старшей дочери. Я была абсолютно шокирована ее предположением. Хоть моя дочь была и не подарок, но она совершенно не соответствовала моим представлениям об аутизме. В моих глазах она всегда была такой, какой и должна быть: милой крошкой со взрывным характером. Вернувшись домой, я немного почитала об этом в интернете, но то, что я нашла, на первый взгляд не увязывалось с моей девочкой. Просто чтобы убедиться, я спросила мнение своих родственников и врача дочери, и все они сошлись во взглядах. У нее нет аутизма. Я решила, что они правы, и забыла об этом.
По крайней мере, мне так казалось. «Я-настоящая», может, и забыла, но «Я-писательница» увлеклась этой идеей. Понимаете, сюжет романа наподобие «Красотки», только с противоположными полами, уже давно созрел у меня в мыслях, но я никак не могла придумать причину, по которой успешной красивой женщине мог бы понадобиться мужчина по вызову. Один из признаков аутизма, которые я нашла в интернете, засел у меня в голове: проблемы с социальными навыками. Это было мне определенно знакомо и показалось убедительной причиной для обращения в эскорт. Что, если моя дочь не аутистка, а героиня – да? Мне нужно было как следует изучить ее образ.
Я начала заниматься исследованием всерьез и выяснила очень интересную вещь: большинство книг выпущено именно для женщин с расстройствами аутистического спектра. Как так получилось, что аутичным женщинам стали нужны отдельные книги? Ведь все мы люди. Мне казалось, мужчины и женщины одинаковы. Я купила книгу «Aspergirls» Руди Симоне.
Когда я начала ее читать, мною овладело очень странное чувство, и чем дальше я погружалась в книгу, тем сильнее оно крепло. Оказывается, между мужским и женским проявлениями аутизма существует огромная разница. То, что я читала раньше, касалось мужчин-аутистов, но многие женщины-аутисты по разным причинам прячут свою неуклюжесть и скрывают аутичные черты, чтобы казаться более социально приемлемыми. Даже наши страсти и интересы обычно подгоняются под социально приемлемые рамки, например, увлечение лошадьми и музыкой, а не номерными знаками автомобилей, начинающимися с тройки. Вследствие этого такие женщины часто живут без официального диагноза или получают его гораздо позже, зачастую после того, как этот диагноз ставят их собственным детям. Женщины с синдромом Аспергера существуют в так называемой «невидимой части спектра».
Читая книгу Руди Симоне, я заметила, что оглядываюсь на собственное детство и вспоминаю миллионы мелочей, например, то, как я часами торчала перед зеркалом, пытаясь изменить выражение лица, потому что кто-то сказал, будто оно у меня пугающее. Или как я целый день копировала речь и манеры моей любимой двоюродной сестры, потому что она была популярна, и я чувствовала, что нужно быть именно такой, но оказалось, что это ужасно выматывает. Или как я постукивала пальцами – один, три, пять, два, четыре, – снова и снова в той же последовательности, когда нервничала или скучала, но потом поняла, что людей это раздражает, и стала делать это зубами, так, чтобы никто не видел и не слышал, и теперь у меня ранний пародонтоз, но я не могу перестать стучать зубами даже ради собственного здоровья. Или одержимость Джорджем Уинстоном, которая заставила меня еще в детстве самостоятельно выучиться игре на фортепиано и которая все так же сильна даже спустя десятилетия. И еще, и еще, и еще…
Обычное исследование для книги превратилось в путешествие самопознания. Я узнала, что я не одна такая. Есть и другие люди, такие же, как я, и моя дочь с большой вероятностью тоже одна из них. Я пошла дальше, получила, наконец, диагноз (в свои тридцать четыре), и в то же время на бумаге родилась моя героиня-аутистка, Стелла. Она была знакома мне до мельчайших подробностей. Она появилась из моего сердца. Мне больше не нужно было фильтровать свои мысли, чтобы сделать ее социально приемлемой, хотя прежде я делала это годами. И эта свобода позволила мне обрести голос. Раньше я пробовала разные авторские стили, пытаясь стать кем-то другим. Но при написании «Формулы поцелуя» я стала сама собой и с тех пор беззастенчиво остаюсь ею. Иногда ярлык не сковывает тебя, а наоборот, освобождает. По крайней мере, так вышло в моем случае. Я начала проходить терапию, чтобы помочь себе преодолевать трудности, которые (хоть я этого и не знала) типичны для таких, как я.
И все же хочу подчеркнуть, что у каждого человека с расстройством аутистического спектра свой опыт, свои недостатки, сильные стороны и точки зрения. Мой опыт (и, следовательно, Стеллы) – это лишь одна история из множества, и ее нельзя расценивать как стандарт. Стандарта не существует.
