— Какие вещи?
— Он сказал, что он… любит меня и что я должна… выйти за него замуж.
А потом — очень испуганно — переспросила:
— Я же не должна выходить за него замуж, ведь правда? Вы же не… заставите меня?
— Давайте сразу все проясним, — ответил лорд Харлестон. — Вот мое обещание, Нельда. Я никогда не заставлю вас выйти замуж, если вы сами того не пожелаете.
— Вы правда обещаете?
— Я никогда не нарушал своего слова, и у меня нет ни малейшего желания выдавать вас замуж за Уальдо Альтмана или за кого бы то ни было в настоящий момент.
Он чуть не добавил: «кроме меня», но понял, что еще слишком рано говорить об этом.
Нельда посмотрела на него, и ее глаза засияли, будто в них зажегся свет.
— Теперь я счастлива! — воскликнула она. — Я все время боялась, очень боялась, что вы захотите выдать меня замуж за Уальдо, ведь это такой удобный способ… избавиться от меня.
Лорд Харлестон почувствовал себя пристыженным.
— Забудьте о нем! — попросил он. — Вам нет нужды видеться с ним, если вы сами не хотите. Но, Нельда, вы должны помнить, что вы очень красивы, и поэтому всегда будут находиться мужчины, которые станут вам это твердить.
— Я не хочу… слушать их.
— Но в один прекрасный день вы влюбитесь, — настаивал лорд Харлестон.
— Это будет так же, как и у папы с мамой, — протянула она, — так что это совсем… другое.
— Ну разумеется, — согласился лорд Харлестон, — и я думаю, что та истинная любовь, которая была между вашими родителями, это именно то, что все мы ищем в жизни.
— Вы понимаете! Вы действительно понимаете! — воскликнула Нельда. — О, как я рада!
— Конечно, я понимаю, — проникновенно произнес лорд Харлестон, — потому что это именно то, что ищу я сам.
Его взгляд был прикован к лицу Нельды, словно он надеялся прочесть хоть какой-то отклик.
Но Нельда лишь сказала:
— Ax, я надеюсь, что вы найдете ее, хотя, может быть, и придется искать очень долго. Папа говорил, что он много лет думал, будто никогда не познает настоящую любовь, пока наконец не встретил маму.
— Раньше у меня были совершенно неверные представления о ваших отце и матери, — признался лорд Харлестон. — Но теперь, после того как вы рассказали мне, как счастливы они были вдвоем и как упорно работал ваш отец, пусть даже и за карточным столом, чтобы получить деньги для вас и вашей матери, я начинаю понимать их.
Он помолчал, зная, что Нельда внимательно слушает, а потом продолжил:
— Любовь, которую они испытывали друг к другу, стоила изгнания из Англии, потери родственников, друзей, всего, что имело значение для вашего отца в пору, когда он был молод.
Нельда улыбнулась, и лорд Харлестон подумал, что изгиб ее губ — самое милое, что он видел в жизни.
— Как бы я хотела, чтобы папа мог слышать ваши слова! — воскликнула она. — Он часто тосковал по Англии и особенно по дому, в котором вы жили. Он говорил, что дом — центр семьи, и пока он стоит на земле, Харли всегда знают, что есть место, которому они принадлежат, и где, когда настанет час, они хотели бы… умереть.
Нельда грустно посмотрела на лорда Харлестона и добавила:
— Папа всегда сочувствовал индейцам. Он говорил, что с ними поступают плохо и несправедливо. Наверное, ему никогда не приходила в голову мысль, что он может… умереть от их руки.
— Когда мы вернемся домой, — нежно сказал лорд Харлестон, — мы установим в память о ваших родителях плиту в церкви Харлестон-парка, где крестили и отпевали стольких наших родственников.
— Это было бы чудесно! — воскликнула Нельда. — Благодарю вас! Я знаю, что маме и папе будет очень приятно.
Она говорила так, словно ее родители узнают об этом, и лорд Харлестон вдруг понял, что она думает о них как о живых и что, хотя она и не может их видеть, отец и мать по-прежнему рядом с ней.
Внезапно его поразила мысль о том, что не только ему предстоит многому научить Нельду, но и у нее, возможно, найдется, чему его научить.
Они беседовали за чаем и продолжали беседу до самого ужина.
Затем, не в силах сдержаться. Нельда импульсивно воскликнула:
— Как же чудесно быть с вами! Это — будто бы быть с папой, и в то же время совсем иначе, ведь вы для меня — как человек с другой планеты, и я могу так много от вас узнать.
Лорд Харлестон почувствовал, как при ее словах внутри него разлилась волна удовольствия.
— Для вас замечательно учиться у меня, но и мне приятно учить вас. У меня еще никогда не было ученицы, тем более такой внимательной.
— Может быть, я вам наскучу со всеми своими вопросами.
Лорд Харлестон улыбнулся:
— Я только надеюсь, что не окажусь слишком невежественным и смогу найти на ваши вопросы нужные ответы.
Нельда рассмеялась, даже не допуская такой мысли:
— У меня такое чувство, словно я заполучила энциклопедию. Я хочу читать и читать, переворачивать страницы и находить на них все новые темы!
С большим трудом лорд Харлестон удержался, чтобы не сказать ей, что в действительности существует лишь одна тема, на которую ему хочется говорить.
Вместо этого он произнес:
— Идите в постель. Нельда, и выспитесь так же хорошо, как прошлой ночью. Мы прибудем в Нью-Йорк лишь в полдень.
Она чуть помедлила, а потом сказала:
— Так фантастично быть с вами! Я почти боюсь, что если пойду спать, то наутро окажется, что все это лишь сон и что вас… не будет рядом.
— Обещаю вам, я буду здесь, — ответил лорд Харлестон.
Он говорил мягко, но настойчиво, и когда Нельда подняла на него глаза, он подумал, что, если ему удастся удержать ее взгляд на мгновение, он сможет найти там ответ на надежду, которая светилась в его глазах.
Но Нельда встала со словами:
— Спокойной ночи, и благодарю вас! Спасибо, что вы так добры.
Она протянула ему руку.
Когда он приподнялся, поезд неожиданно качнулся, Нельда оступилась, и он обнял ее, чтобы не дать ей упасть.
Одно лишь мгновение он прижимал ее к себе, и когда она рассмеялась, ему безумно хотелось ее поцеловать, но он сдержался.
— Ах, простите, я такая неуклюжая! — воскликнула Нельда. — Доброй ночи.
— Доброй ночи, — повторил лорд Харлестон, нехотя выпуская ее из своих объятий.
Нельда прошла в спальню, и только когда она скрылась из виду, лорд Харлестон смог сесть, задумавшись над тем, сколько же пройдет времени, прежде чем он сможет открыть ей, что у него на уме, в сердце и на душе.
