— Нет, конечно, в Париж вам ехать нельзя! — Роберт произнес это так, будто разговаривал с неразумным дитятей. — Дайте-ка подумать… — Он потер лоб и нахмурился. — Такое чувство, будто голова набита ватой.
— Так выпейте еще бренди.
— Да, сейчас, момент… Я думаю.
Снова повисла тишина. Неожиданно Роберт воскликнул:
— Ну конечно же! Придумал! Я точно знаю, куда вы можете поехать, Селби!
— Куда? — спросил Лорд Харлестон без всякого энтузиазма.
— В Колорадо!
— — В Колорадо?
Лорд Харлестон произнес это таким тоном, словно никогда даже и не слышал о таком месте.
Не дав Роберту ничего добавить, он язвительно поинтересовался:
— Вы предлагаете мне заняться добычей золота?
— Разумеется, нет! У вас и так его предостаточно! — ответил Роберт. — Но разве вы забыли, как с месяц назад рассказывали мне, что вложили значительные средства в животноводческую компанию «Прери»?
Лорд Харлестон кивнул:
— Да, точно.
— Мне еще это показалось тогда забавным, — продолжал Роберт. — Новые инвестиции, о которых я прежде не слышал. Один парень у Уайта — не могу вспомнить его имя — уговорил вас вложить деньги в это дело, объясняя, что его поддерживает британский капитал, что оно уже имеет более 50 000 акций и контролирует более двух миллионов акров прерий Колорадо.
— Да, точно, сейчас припоминаю! — воскликнул лорд Харлестон. — Как и вы, я подумал, что это звучит достаточно заманчиво, к тому же весьма отличается от привычных железных дорог и кораблей.
— Ну так вот, — произнес Роберт. — Нет ничего дурного в том, чтобы посмотреть, во что же вы вложили свой капитал.
— Так вы серьезно предлагаете мне ехать в Колорадо?
— Вы слишком хорошо знаете альтернативу, мне нет нужды повторять.
Лорд Харлестон немного помолчал и горько рассмеялся.
— Ну что же, — сказал он. — Чему быть, того не миновать! Я еду в Колорадо!
Глава 2
Пока «Этрурия» бороздила моря, лорд Харлестон мог лишь благодарить корабельную компанию «Кунард», которая за сорок три года не потеряла ни одного пассажира, а за последние тридцать четыре — ни одного письма.
Никакая другая компания не могла похвастаться тем же, и это придавало лорду Харлестону уверенности, хотя «Этрурия»и казалась слишком маленькой, а Атлантика слишком большой.
На самом деле этот корабль был одним из самых больших, пересекавших Атлантический океан.
С точки зрения пассажиров, корабль, несомненно, был настоящим раем на воде. У всех, кто мог себе это позволить, были отдельные каюты, обогревавшиеся паром, с газовым освещением.
Лорд Харлестон, расстроенный из-за необходимости покинуть Англию, был благодарен своему секретарю, г-ну Уотсону, которому удалось в самый последний момент зарезервировать две отдельные каюты, одну из которых спешно переделали в гостиную.
Благодаря этому Селби был избавлен от общения с попутчиками — а один быстрый взгляд на них подтвердил, что он поступил правильно.
Лорд Харлестон всегда ценил быстроту действий, а г-н Уотсон был в этом настоящий мастер, и потому он смог выехать из Лондона сразу же после обеда и сесть на борт «Этрурии»в Ливерпуле перед самым отплытием.
Путешествие должно было занять не менее десяти дней — как считал лорд Харлестон, очень мрачных. Роберт попытался утешить его на прощание:
— Что бы вам ни пришлось претерпеть, Селби, помните: через четыре-пять месяцев все будет позади, а женитьба между тем подразумевает всю жизнь.
Лорд Харлестон вздрогнул при мысли о том, как принц Уэльский воспримет известие, что жертва ускользнула.
С помощью Роберта он придумал, как сделать так, чтобы его отъезд выглядел случайностью, а не изощренной попыткой избежать августейшего повеления.
Кроме того, лорд Харлестон написал графине Дервентской очень умное, как ему хотелось верить, письмо.
Она сама предоставила ему шанс. Пока друзья продолжали беседу в столовой, швейцар принес его светлости на серебряном подносе записку от Долли.
Достаточно было одного взгляда на бледно-сиреневый конверт, надписанный знакомыми каракулями, чтобы тут же узнать отправителя. Селби уже собрался швырнуть письмо в камин, но что-то в лице Роберта остановило его.
Как только дворецкий вышел из комнаты, Роберт сказал:
— На вашем месте, я бы его распечатал.
— Зачем? — удивился лорд Харлестон.
— Не мешало бы знать, сообщили ли ей уже о разговоре принца с вами.
— Ах да… — Лорд Харлестон вскрыл конверт и прочел письмо. — Ничего необычного, просто приглашение на обед сегодня вечером.
Он не прибавил, однако, что в письме было еще множество слов о вечной любви, которые он слышал уже не раз.
Впрочем, это Роберта не касалось.
— Отлично! — воскликнул Роберт. — Как раз то, что нужно.
— Что вы хотите сказать?
— Вы должны сообщить ей, что уезжаете из Англии.
Просто исчезнуть было бы ошибкой.
Лорд Харлестон подумал.
— Хорошо, — согласился он. — Перейдем в кабинет, и вы продиктуете мне ответ.
Наконец письмо было готово, и оба друга посчитали его настоящим шедевром. Вот что написал лорд Харлестон:
Моя дорогая Долли!
С глубочайшим сожалением вынужден вам сообщить, что не могу принять ваше любезное приглашение отобедать с вами сегодня вечером. Увы, только что я узнал, что один мой родственник в Америке находится в отчаянном положении.
Мои долг — оказать ему помощь, поэтому я сегодня же отбываю в Нью-Йорк.
Мне искренне жаль, что я не смог повидать вас и услышать из ваших уст пожелание счастливого пути.
Очень сожалею, что теперь мне придется отменить все планы, связанные с Дерби и Аскотом.
С наилучшими пожеланиями,
Селби.
— Отлично! — воскликнул Роберт. — Мне понравилось, как вы мягко избежали уточнения того, является ли ваш «родственник в беде» мужчиной или женщиной.
— Я знаю, что заподозрит Долли, — ответил лорд Харлестон, — но ей ничего не удастся доказать.
Потом он позвонил в колокольчик, и когда почти мгновенно в кабинет вошел г-н Уотсон, колеса «Машины Харлестона», как назвал Роберт их план, были запущены.
Последующие часы камердинер с помощью лакеев собирал вещи, г-н Уотсон принес лорду Харлестону несколько десятков писем и бумаг, которые требовали его подписи, а лорд Харлестон наставлял своего друга, что нужно сделать во время его отсутствия.
