Ну и самое серьезное. В мире нарцисса он не привязывается к людям и легко расстается с ними, когда ему становится «с ними все понятно». И его внутренний мир, хоть и пустынный, вновь и вновь удовлетворяет и питает его до состояния полной самодостаточности.
Нарциссическая гордыня – это не про неадекватное отношение к своим зашкаливающим достоинствам. Это не про демонстрацию того, что нарцисс выше всех.
Нарциссическая гордыня – это неподчинение естественному течению жизни, в которой мы все обычные люди, а с ними случаются неудачи, старение тела, нездоровье и смерть.
Нарцисс, во‑первых, точно не считает себя обычным человеком. И абсолютно уверен, что он точно справится со всеми вызовами жизни, включая старение, недуги и даже смерть. Он остался в плену детской фантазии. Он думает: если закрыть глаза, можно избежать всего этого человеческого порядка вещей. У него есть и должен быть только один путь – вечно вперед, выше, сильнее и еще успешнее. И что это зависит только от воли и желания нарцисса.
Нарциссическая гордыня – это уверенность в необыкновенности. Это слепая и стойкая убежденность, что жизнь должна находиться в собственной власти и под абсолютным контролем. «Со мной этого не произойдет». «Со мной этого не случится». Вот его убеждения.
Обычно в какой-то момент жизнь это лечит. Случается что-то, и все рушится, оказывается очень хрупким и неуправляемым. Если бы вы знали, какая это травма для нарцисса. Он долго бегает внутри себя, натыкаясь на нарциссические защиты, пытаясь понять, что он сделал не так, что не удержал и с чем не справился. Падает в яму самоуничижения, потому что вся причина, конечно же, в нем. Но потом… Если возвращается адекватная связь с реальностью. «Как могло это случиться со мной? Неужели я просто один из вас?»
Что происходит, если нарцисс хоть на минуточку представляет себе, что он обычный и вынужден подчиниться всем требованиям реальности, которые есть у всех людей? Ровно в этот момент он не просто приземляется на землю и падает даже не ниже плинтуса. Он попадает прямиком на похороны своего идеального «Я». Признав обыкновенность, он должен согласиться с тем, что он никогда не будет идеальным. Он не достигнет этого своего светлого образа, куда инвестировал столько своего личного ресурса.
Но почему так страшно все это понять-признать-отгоревать? Потому что идеал «Я» возник когда-то на месте растоптанной и раздавленной надежды справиться с тем, что он чувствовал. А ощущал он себя беспомощным, отвергнутым, ненужным, невидимым и… униженным всем этим. Потому что это огромная нарциссическая травма, которую человек пытается преодолеть уходом в фантазию о своем идеале: «Вот вырасту и стану!!!»
Самоидеализация – набор требований к собственному совершенству, которая, во‑первых, позволит компенсировать нехватку внешней любви, а во‑вторых, послужит гарантией, что когда-нибудь эта внешняя любовь будет все же доступна.
«Если я буду совершенным, то смогу обойтись без вашей любви, но все-таки мало вероятности, что вы меня такого совершенного не полюбите». Не в силах получить тепло и близость, радость видимости себя и переживания удовольствия от совместности, ребенок соглашается на то, чтобы закрыть этот дефицит нарциссической гордостью и независимостью…
Проблема в том, что здоровая гордость должна иметь под собой опору и вполне конкретные основания.
Гордость во взрослом возрасте не берется из фантазий или из воздуха. Она основывается на том, что мы в самом деле сделали, преодолели, получили благодаря своим усилиям и желанию. Она покоится на удовлетворенности собой, на удовольствии от сделанного, на выходе из привычных рамок, на присвоении себе новых частей себя и неожиданных возможностей.
Если вы долго мечтали научиться петь, а потом рискнули и пошли учиться – это основание для гордости.
Если вы решили развестись, боясь последствий, но понимая, что по-другому жить уже не получается, – это основание для гордости.
Покупки для себя, которые вы себе долгое время не позволяли, – это основание для гордости.
Обращение за помощью и поддержкой, если вы всю жизнь думали, что никому это не нужно, а теперь решились пойти за всем этим к людям, – это основание для гордости.
Поводом для гордости может быть все что угодно, исходя из ваших внутренних критериев. И в варианте здорового нарциссизма это могло бы почти автоматически укоренять вас в себе и своей устойчивости, давая опору и уважение к себе. Если же нарциссизм дефицитарен, то все будет «не в коня корм». Все сделанное будет вытекать через дырявое сито самооценки. Невозможно будет насытиться и удовлетвориться ничем. Даже самыми героическими подвигами или наивысшими достижениями…
Страх оказаться обычным человеком
В глубине так называемой нарциссической личности, безусловно, скрывается стыд и парализующий страх оказаться обыденным.
Брене Браун[21]
Я вела много психологических групп, очных и онлайн. И выяснилось, что после страха зависти есть еще один распространенный страх, который цветет в группах буйным цветом. Обычно это происходит после того, как я произношу какую-нибудь фразу типа «ну это же нормально – ты же просто обыкновенная женщина/обыкновенный мужчина». Что тут начинается!
Признаться себе, что ты просто обыкновенный человек, один из многих, оказывается сложно. А для нарциссической личности и вовсе невыносимо!
С одной стороны, она, личность, убеждена в собственной исключительности (хотя это, конечно, фантазии), а скорее – требует от себя стать каким-то особенным и уникальным человеком. А с другой – вечно оказывается вовсе не такой и вынуждена с ужасом наблюдать в себе все качества, которыми грешат эти обыкновенные люди вокруг.
Однажды я была свидетелем истощающей битвы, которую вела сама с собой моя клиентка. Встречу за встречей она тихо плакала, что в ней нет ничего такого, за что она могла бы себя ценить и уважать. Когда я ей навскидку приводила оснований двадцать, она с мастерством камикадзе уничтожала их одно за одним. Ничего из того, что она добилась, не было достойным, чтобы выделять ее из всего человечества. Либо этого кто-то тоже достиг. Либо кто-то сделал это раньше, чем она. Либо круче. Либо в одиночку, а ей потребовалась помощь. В общем, мне осталось только развести руками и признаться, что я бессильна сломать эту нарциссическую броню. Потому что и вправду ничто не способно было бы насытить ее требование к себе быть не просто человеком, а выдающимся экземпляром человеческой природы.
Жила-была Маленькая Нарциссочка.
И она каждый день требовала от себя быть особенной. При мысли, что она может быть просто обычным человеком, у нее начинался нервный тик и паническая атака. А чувство ущербности начинало так зашкаливать, что она выполняла намеченный на пятилетку план за пару недель.
Но это не делало ее никакой особенной. Потому что по-прежнему она стабильно ощущала себя просто неудачницей. Только еще и очень уставшей.
