Значительное количество исследований посвящено положительному влиянию медитации на экспрессию генов. Одно из них провели в Висконсинском университете в Мадисоне. Его результаты были опубликованы в журнале «Психонейроэндокринология» в 2013 году. Оно продемонстрировало, что всего через восемь часов медитации у людей обнаружили явные генетические и молекулярные изменения, включая снижение уровня провоспалительных генов, что улучшает их способность к быстрому восстановлению после стрессовых ситуаций» (10). Чёрч говорит, что во время медитации мы «накачиваем те области нашего мозга, которые отвечают за чувство счастья» (11).
На протяжении всей жизни у нас вырабатываются новые клетки головного мозга. Большинство из них рождается в гиппокампе. «Когда мы чему-то обучаемся, мы меняем гены, которые экпрессируются в наших нейронах, – говорит Дойдж. – Когда ген включается, он вырабатывает новый протеин, изменяющий структуру и функцию клетки». Ученый объясняет, что на данный процесс оказывает влияние то, что мы делаем и о чем думаем: «Мы можем формировать наши гены, которые, в свою очередь, формируют микроскопическую анатомию мозга» (12).
«Вы не можете изменить свою ДНК, – говорит Рашель Иегуда, – но если вы измените то, каким образом она функционирует, это будет практически то же самое» (13).
Очевидно, что жизнь без травматических событий невозможна. Травмы не засыпают даже вместе со смертью. Скорее, они ищут благодатную почву для своего разрешения в последующих поколениях. К счастью, человеческие существа достаточно жизнеустойчивы и способны залечить большинство травм. Это можно сделать в любой момент на протяжении нашей жизни. Просто необходимо найти нужную информацию и инструменты. Позже я поделюсь с вами теми практиками, которые оказались мне полезными в работе с моими клиентами, и вы из первых рук получите способы, которые смогут помочь в исцелении травм, унаследованных вместе с семейной историей.
Глава 4
Метод ключевого языка
Бессознательное настаивает, повторяет снова и практически выламывает дверь, лишь бы быть услышанным.
Энни Роджерс. «Невыразимое»
Когда внутри нас проявляют себя фрагменты прошлой травмы, они оставляют ключи-подсказки в виде эмоционально заряженных слов и предложений. Те, в свою очередь, отсылают нас к травматическим событиям, не нашедшим своего решения в прошлом. Как мы видели, эти события могут даже нам не принадлежать. Я называю вербальное их выражение «ключевым языком». Ключевой язык может быть не обязательно вербальным. Часто он включает различные физические ощущения, поведенческие паттерны, эмоции, импульсивные действия и даже симптомы какого-нибудь заболевания. Ключевым языком Джесси было внезапное пробуждение в 3:30 утра, дрожь без какой-либо видимой причины и страх заснуть. Ключевой язык Гретхен включал в себя депрессию, отчаяние, тревогу и побуждение «испарить» себя. И Гретхен, и Джесси несли в себе части головоломки, которые связывали их с некоей неулаженной проблемой из их семейной истории.
Мы все знаем историю о Гензель и Гретель, которых обманом заманили в темный лес. Испугавшись, что они никогда не найдут дорогу назад, Гензель сыплет по пути хлебные крошки, чтобы быть уверенным, что они отыщут путь домой. Это очень подходящая аналогия: находясь в темном лесу своих страхов или лишь на шаг сойдя с тропы, мы так же оставляем дорожку из хлебных крошек, которые могли бы помочь нам найти путь назад. Правда, в нашем случае – не хлебные крошки, а слова, которые способны вывести нас вновь на дорогу. Они могут показаться случайными, но это не так. На самом деле они – ключи-подсказки из бессознательного. Зная, как их собрать и связать, мы увидим путь, пройдя по которому многое поймем о самих себе.
Как дети из сказки, мы могли зайти слишком далеко в лес своих страхов и уже не помним, где наш дом. Вместо того чтобы найти подсказки в словах, мы налегаем на лекарства, находим утешение в еде, сигаретах, сексе, алкоголе или пытаемся отвлечься бессмысленными занятиями. Однако, как мы знаем по собственному опыту, все эти пути – тупиковые. Они никогда не приведут нас туда, куда нам нужно.
Мы не осознаём того, что хлебные крошки нашего ключевого языка раскиданы вокруг нас. Они живут в словах, что мы произносим громко при всех, и в тех, что мы шепчем в тишине. Они – в словах, что постоянно вертятся в голове или срабатывают для нас, как будильник. Но вместо того, чтобы послушать и посмотреть, куда они ведут, мы можем оказаться парализованными от них и впасть в транс под их влиянием.
Бессознательная память
Понимание того, как хранятся травматические воспоминания, поможет пролить свет на то, что происходит с речью, когда мы находимся под влиянием стресса. Долговременную память часто делят на две основные категории: декларативная и недекларативная память. Декларативная память (ее еще называют эксплицитной, или вербальной) – способность осознанного вспоминания фактов или событий. Этот вид памяти использует язык для того, чтобы организовать, классифицировать и сохранить информацию, которая впоследствии станет воспоминаниями. Он похож на книгу, которую мы в любой нужный момент можем снять с полки, чтобы найти в ней историю из прошлого. Когда мы можем изложить событие в словах, затем мы помним его как часть нашей жизни.
Недекларативная память, также называемая имплицитной, сенсомоторной или процедурной, оперирует без сознательного размышления. Она позволяет нам неосознанно, автоматически вызывать в памяти то, чему мы уже обучились. Например, при езде на велосипеде мы не думаем о последовательности действий, необходимых для того, чтобы двигаться вперед. Память об умении делать это настолько впечатана в нас, что достаточно просто запрыгнуть на велосипед и начать крутить педали, не разбивая весь процесс на отдельные шаги. Указанные виды памяти порой не так просто объяснить словами.
Как дети из сказки, мы могли зайти слишком далеко в лес своих страхов и уже не помним, где наш дом. Вместо того чтобы найти подсказки в словах, мы налегаем на лекарства, находим утешение в еде, сигаретах, сексе, алкоголе или пытаемся отвлечься бессмысленными занятиями. Однако, как мы знаем по собственному опыту, все эти пути – тупиковые. Они никогда не приведут нас туда, куда нам нужно.
Травматический опыт чаще всего записывается в имплицитной (недекларативной) памяти. Когда событие становится настолько непереносимым, что теряются слова, то мы не можем точно записать, или «задекларировать», его в памяти в виде истории, так как для этого требуется язык. Словно поток невиданной силы ворвался одновременно через все окна и двери. В моменты опасности мы не останавливаемся на какое-то время, чтобы облечь свой опыт в слова. Мы просто бежим из дома.
