— Я ему не любовница! — раздраженно фыркнула я.
— Да неужели? — с сарказмом переспросил Алан. — Ну-ну. И лицензию, стало быть, получила исключительно за красивые глазки.
— А лицензию мне вообще не он выдал, — огрызнулась я.
Но сверху уже послышался знакомый хлопок крышки, возвещающий, что Алан ушел.
— Это правда? — негромко проговорила Моника и посмотрела на меня с надеждой. — Норвуд Эксберри найдет нас?
— Обязательно! — заверила ее я. — Если он в курсе, что я исчезла, то весь город на уши поставит.
— И вы при этом не любовники? — осторожно поинтересовалась Моника.
— Ну-у… — Я замялась с ответом.
Говоря откровенно, нашим отношениям так сразу определения и не дашь. Подумать только, еще вчера я заявила Норвуду, что знать его отныне не желаю и буду по-настоящему счастлива, если никогда его больше не увижу. Как все-таки хорошо, что он решил предпринять попытку помириться со мной!
— Это сложный вопрос, — уклончиво проговорила я, не желая посвящать Монику в свою личную жизнь.
— Ясно. — Женщина горестно вздохнула и опять обхватила себя руками.
А я в свою очередь попыталась встать. Если Норвуд ищет меня, то необходимо подать ему весточку. И вообще я как-никак специалист по начертательной магии! Неужели не сделаю ни малейшей попытки разобраться с загадкой этого подвала?
Только сейчас я поняла, насколько замерзла. Боль в затылке до сего момента отвлекала меня от царящего здесь холода. Но теперь окоченевшие пальцы с трудом цеплялись за шершавые камни стены, и я то и дело замирала в испуге, что скачусь на пол.
Наконец худо-бедно я выпрямилась в полный рост. Терпеливо дождалась, когда перед глазами перестанут плавать противные темные мушки.
Любопытно, каким заклятием меня так шарахнул Алан, что до сих пор в себя прийти не могу? А впрочем, я ведь всего пару дней как вышла из больницы, где была как раз из-за травмы головы. Так что ничего удивительного в этом нет.
— Что вы делаете, Эсми? — спросила Моника.
— Осматриваюсь, — коротко ответила я.
Приложила к стене обе руки, пытаясь просканировать ее. Как и следовало ожидать, попытка провалилась в самом начале. Такое чувство, будто камень жадно высасывает энергию, не позволяя чарам оформиться.
Хм… Алан сказал, что этот подвал защищает целый сплав печатей, которые постоянно регенерируются за счет поступающей извне энергии. Но любую печать можно разрушить. По логике вещей, если найти слабое место и попытаться хоть немного ослабить контур, весь этот конгломерат должен распасться на отдельные части. Осталось дело за малым — найти это самое место.
Легко сказать, да трудно сделать.
И я медленно двинулась вперед, продолжая при этом вести по стене кончиками пальцев.
Стена словно пульсировала под моей ладонью. Я прикрыла глаза, сосредоточившись на слабом ощущении вибрации. Если я не могу просканировать помещение магическим путем, то почему бы не довериться осязанию? Биение силы ощущается и так.
Шаг, второй, третий. Моника в свою очередь тоже встала, отойдя в сторону и не мешая мне.
И вот я вернулась к той точке, от которой начала осмотр. Расстроенно покачала головой. А ведь слабое место не обязательно должно быть на этом уровне. Вдруг оно на полу? Или вообще выше моего роста?
— Не получилось? — грустно спросила Моника, угадав мои эмоции по выражению лица.
— Продолжим, — буркнула я себе под нос и присела.
В самом деле, надо же хоть чем-то заняться. Не собираюсь просто сидеть и покорно ждать гибели!
Минуты тянулись, отмеряемые мерным стуком капель воды где-то за стеной. Пить хотелось зверски, в глазах то и дело опасно темнело. Но я лишь крепче стискивала зубы, упрямо пережидала приступы накатывающей слабости и продолжала работать.
Моника не отвлекала меня разговорами и расспросами. Но я чувствовала на себе ее внимательный взгляд.
Понятия не имею, сколько времени прошло. Я тщательно ощупала пол. Затем принялась за ближайшую стену. И вдруг замерла.
Ровное биение силы под моей ладонью вдруг дрогнуло. Совсем слабо, на самой грани восприятия. Но ритм ощущался тут иначе. Более рваным.
— Ага, — проговорила я и замерла, силясь понять, что же делать дальше.
Так, предположим, я нашла это уязвимое место. Теперь необходимо в него ударить. Если у меня хватит сил, то, возможно, я сумею ослабить плетение контура. И тогда… Тогда получится послать весточку Норвуду.
— Эсми, что… — начала было что-то спрашивать Моника.
Я раздраженно цокнула языком, и женщина понятливо замолчала. А я принялась копить энергию. Собирала ее по крупицам, от напряжения даже забыв о необходимости дышать. И наконец резко впечатала кулак в стену.
Лишь на мгновение моя рука окуталась багровыми атакующими чарами. Я взвыла во весь голос, как будто даже услышав хруст костей. Интересно, как мужчины дерутся? Это же жуть как больно.
На содранных костяшках немедленно набухли крупные капли крови. Но я уже прильнула к стене, внимательно изучая место удара. Непострадавшей рукой ощупала плетение нитей и разочарованно вздохнула.
Контур ослаб, это точно. Ритм стал более рваным. Но этого явно недостаточно для того, чтобы печать разрушилась.
— Не получилось, да? — выдохнула за моей спиной Моника.
— Не все сразу, — сквозь зубы процедила я, примеряясь для нового удара. — Но начало положено.
Увы, я выдержала еще лишь два раза. После чего буквально рухнула на колени, убаюкивая у груди свою несчастную руку. Больно-то как!
— Эсми! — Моника испуганно подошла ближе. — О небо, девочка моя! Как тебе помочь?
— Ты прекрасно помогаешь тем, что не мешаешь, — пробормотала я, силясь не сорваться на стон и наконец-то отказавшись от подчеркнутой вежливости в отношении к Монике.
Да, она старше меня. Но мы сейчас в такой ситуации, что как-то глупо постоянно выкать.
— Сейчас я немного отдохну — и мы продолжим, — заверила я Монику, которая смотрела на меня с ужасом и состраданием.
Привалилась спиной к стене, с удовлетворением ощутила, что пульсация в ней стала совсем иной, и тут…
Было такое чувство, будто кто-то огрел пыльным мешком мою многострадальную голову. В затылке словно что-то взорвалось, перед глазами побелело от вспышки боли. Все тело выгнуло мучительной судорогой, и на какой-то миг, всего на один миг, но я отчетливо увидела Норвуда и Этана.
А затем все закончилось. Я очнулась, вся мокрая от выступившего пота и задыхающаяся.
— Эсми!
Моника уже была рядом. Она с треском оторвала от подола некогда роскошного шелкового платья широкую полосу и принялась бережно вытирать мое лицо.
