Его раздражало лишь одно — пустой стул на другом конце стола.
Он ломал голову над тем, что могло задержать Джемму, и в конце концов решил — либо еще не прибыло ее новое платье, либо на нее напал приступ робости. Впрочем, поразмыслив, он счел второе предположение весьма маловероятным.
Наконец, когда уже подали десерт — крупные персики и мускатный виноград, а китайская чаша наполнилась орехами, поданными к портвейну, дверь отворилась, и в комнату вошла Джемма.
Виконт увидел ее первым и поднялся со стула, а когда гости повернули головы и тоже встали, он с удовлетворением отметил, что его юная жена выглядит необычайно привлекательной.
Он сам выбирал для нее это платье, и то, что оно так шло ей, доставило виконту неожиданное удовольствие.
Алый цвет платья, украшенного вокруг декольте и по подолу кружевами, а также дорогая, сверкающая серебряными нитями вышивка, придавали ей царственный вид.
Из-за волнения и смущения, которое, впрочем, она умело скрывала, ее глаза казались необычайно большими, а черты прелестного лица особенно тонкими.
Ее темные блестящие волосы, уложенные по самой последней моде парикмахером, доставленным днем Хокинсом, отливали синевой, подчеркивая фарфоровую белизну ее кожи.
Джемма подошла к столу, и виконт, заметив появившееся в глазах гостей удивление, объявил:
— Дорогая, позволь представить тебя моим друзьям. Джентльмены, это моя жена!
Он с удовлетворением услышал всеобщий возглас изумления, вырвавшийся из глоток собравшихся, а Джемма приветствовала гостей грациозным реверансом и чинно заняла свое место за столом. Хокинс почтительно отодвинул для нее стул.
— Я должна извиниться перед вами за опоздание, джентльмены, — сказала Джемма.
Она произнесла это негромким мелодичным голосом, который тем не менее, казалось, взорвал почти неестественную тишину, наступившую после слов виконта.
— Я все удивлялся, что могло тебя так задержать, дорогая, — ответил ей виконт. — Боюсь, что ты пропустила превосходный обед. Завтра утром нам нужно будет поблагодарить нашего повара.
Тут ему показалось, что в глазах Джеммы мелькнул лукавый огонек — впрочем, это мог быть просто отблеск свечей, — когда она ответила:
— Я надеюсь, милорд, что вы непременно это сделаете.
Лорд Олвенли, самый решительный из гостей, задал вопрос, который вертелся на языке у всех присутствующих.
— Окли, должно быть, в утренней газете была ошибка, — сказал он, — поскольку из прочитанного мной я понял, что, ты женился на мисс Баррингтон.
— В объявлении все было написано совершенно точно, — ответил виконт, — однако получилось так, что моя жена Джемма — племянница сэра Эйлмера, а не его дочь.
Не оставалось сомнений, что все присутствующие, за исключением Фредди, были поражены до крайности, и виконт невольно забавлялся, глядя, как все пытаются поскорее освоиться со сложившейся ситуацией.
— Я надеюсь, — произнес лорд Честнем, сидевший справа от новобрачной, — что все джентльмены окажут мне честь и позволят первому провозгласить тост за здоровье невесты и пожелать ей большого счастья. Конечно же, Окли, ты также должен принять наши искренние поздравления.
Не оставалось ни малейших сомнений в искренности его слов, и Джемма одарила лорда милой улыбкой, продемонстрировавшей всем прелестные ямочки на щеках.
В этот вечер она казалась такой хорошенькой, что все последующие тосты произносились гостями от чистого сердца.
Только лорд Вустер, сидевший рядом с виконтом, выразил словами то, что все думали.
— Тебе никак не Откажешь в одном, Валайент, — заявил он, — ты никогда не упускаешь возможности удивить своих друзей, ну а уж сегодня, подобно сержанту Дженкинсу, ты буквально отправил нас всех в сокрушительный нокаут еще в первом раунде.
Виконт лишь безмятежно улыбнулся, и тогда лорд Вустер сказал тихо, чтобы мог услышать только он:
— Ну а как же Ниоба? Я ведь был абсолютно уверен, что она без ума от тебя, так же, как и ты от нее.
— Я всегда считал разумным не показывать никому своих карт во время игры, — ответил виконт.
— Да, уж в этом ты преуспел! — воскликнул лорд Вустер. — Впрочем, кто станет винить тебя за это? Если бы ее увидели раньше тебя, то у тебя было бы очень много соперников. Такое очаровательное создание! «Очаровательная»— это слово произносили почти все гости, говоря про Джемму, когда поздним вечером покидали дом виконта.
В гостиной они наговорили ей массу самых экстравагантных комплиментов и напрасно пытались добиться от нее, почему до сего момента она не появлялась в обществе.
Было очевидно, что все джентльмены усматривали какую-то тайну или тонкий расчет в поступке виконта, державшего свою невесту вдалеке от всех, пока она наконец не появилась в качестве его жены.
Все они, как поняла Джемма, удивились, обнаружив, что «лаяли не на то дерево», как выразился лорд Олвенли, ожидая, что виконт женится на Ниобе.
— Не могу понять, почему я не встречал вас в доме вашего дяди, — говорили они все одно и то же. — Вероятно, вы жили где-нибудь в другом месте?
— Когда мои родители были живы, наш дом был в Кенте, — уклончиво отвечала Джемма.
Она старалась не прибегать ко лжи, но ловко уклонялась от правды, так что в результате гости, уезжая, знали о ней так же мало, как и в первые минуты ее появления за обедом.
Им удалось узнать только то, что виконт определенно женился и что жена не та, которую все ожидали увидеть. Тем не менее все решили, что жена Окли — очаровательная и милая крошка, ведь она слушала их с широко открытыми глазами и мило смущалась от всех комплиментов, которыми ее осыпали.
При этом многие из них уже успели почувствовать на себе высокомерие Ниобы, испорченной своим громким успехом в свете.
Виконт и Фредди не сомневались, что отзывы, которые они будут теперь давать повсюду о «жене Окли», окажутся весьма лестными для Джеммы.
И только когда все гости разошлись и остался один Фредди, виконт поинтересовался:
— Отчего ты вздумала опоздать к столу? Я уж начал подозревать, что у тебя нервный припадок или что-то в этом роде.
Впрочем, виконт спросил об этом вполне добродушно, по той простой причине, что вечер прошел как нельзя более успешно и пребывал в таком же, если не лучше, расположении духа, как и днем, когда он возвращался с состязаний по боксу.
Посмотрев на него долгим взглядом, Джемма с улыбкой ответила:
— Я ставлю одну из двух своих драгоценных гиней против твоей, что ты никогда не угадаешь настоящую причину моей задержки.
Виконт ненадолго задумался.
— Полагаю, что ты, подобно всем особам женского пола, слишком долго одевалась либо твой парикмахер не приехал вовремя.
