Более того, у нас же еще есть партнер – аудитория. Он бывает непрост, бывает недобр, ему вообще может быть не до нас. Но партнер. Уж какой есть. Многоголовый, состоящий из таких же живых людей, как и мы. Так что наше дело правое – но вовсе не означает, что мы непременно победим.
И еще в отношении, простите, «мотивационного аспекта участия в тренинге». Я уже обращала внимание на то, что речь каждого из нас была объектом бесконечных замечаний, критики и давления с очень юных лет. Наверное, без этого не обойтись, пока растешь и учишься. Мы по большей части отвыкли относиться к речи, особенно публичной, как к игре и творчеству. Нас отучали долго и умело. В качестве образцов нам показывали такое, что даже удивительно, как мы вообще не отучились говорить ярко и интересно, хотя бы изредка. От нас требовали вписаться в формат, и мы вписались – без этого ни школу не закончишь, ни тем более институт, а уж на взрослых трибунах и вовсе не появишься.
Не будем забывать и о том, что большинству наших выступающих действительно «дышит в затылок» система норм и правил компании. Требования, предъявляемые к их публичной речи, далеко не всегда последовательны, формулируются зачастую без учета конкретных обстоятельств и контекста выступления, но… это требования.
В одной компании на полном серьезе считают, что тон любой презентации должен быть непременно солнечным и мажорным, как увертюра к американскому мюзиклу, – работать в компании такое счастье, что об этом счастье следует заявлять постоянно.
В другой существует негласная инструкция с самого начала презентации «задавить фактами, чтобы знали».
В третьей руководитель в свое время сам «собаку съел на активных продажах» и свои – когда-то, возможно, и в самом деле впечатляющие и ориентированные на практический результат – ответы на типичные вопросы распространяет в качестве «методической помощи»; само собой понятно, что варианты не приветствуются.
Прошлый опыт – все эти «пойдет к доске…» и «садись, достаточно» – соединяется с местным колоритом.
Мы все, взрослые и умные, чувствуем могущество нажитых ограничений и понимаем, что без них нельзя. Весь вопрос в том, что можно почувствовать кроме ограничений.
И если бы кто-то спросил меня о тренерском credo, о вере, то она такова: я верю в возможность соединить социальную адекватность, ориентацию на результат и тайную свободу языковой и речевой игры.
Я вижу это соединение в публичной речи тех людей, которых интересно слушать, о чем бы они ни говорили.
Я верю также в таинственный и не всегда заметный с первого взгляда потенциал спонтанности и креативности обычного человека. Вот этого отутюженного менеджера в том числе.
Я вижу в качестве своей задачи осторожное, «гомеопатическое» пробуждение этого потенциала и создание на тренинге таких условий, в которых его будить не слишком страшно, совсем не трудно и, конечно же, не стыдно.
Да, за два дня мы можем отработать и автоматизировать очень мало навыков, но за это небольшое время можно успеть сделать кое-то поважнее: дать человеку возможность публично, при свидетелях неожиданно для себя самого оказаться интереснее, богаче и свободнее, чем ему казалось.
Если этот процесс организован правильно – с соблюдением личных границ, а также с учетом «экологических» факторов, – то он сопровождается отчетливым ощущением удовольствия. Даже, я бы сказала, чувственного удовольствия, со всеми физиологическими компонентами: глаз должен заблестеть, румянец заиграть, воображение заработать.
Ради этой маленькой крупинки драгоценного металла, этой искорки стоит и попыхтеть над подготовкой, и поволноваться, и поэкспериментировать с собственной речью. Работа есть работа, и на нашем тренинге какое-то количество скучной работы тоже обязательно будет.
Но, согласитесь, усилия, муки, сомнения и усталость человека, который что-то создает – хоть пироги, хоть интерьер, хоть текст, – качественно отличаются от усилий и усталости заключенного, катающего тачку по кругу. Вот такие пироги.
Перевожу на менее лирический язык: доступ к ресурсу речевой креативности сопровождается субъективным переживанием удовольствия, становящимся позитивным подкреплением интерактивного обучения. Впечатляет? То-то же. А можно и так сказать: чтобы выступать хорошо, нужно хоть что-нибудь в этом деле полюбить.
Разные люди могут полюбить разное: кто кураж борьбы с воображаемым условным противником, кто возможность наблюдать за аудиторией, кто кайф от безнаказанного и даже не очень-то кому заметного нарушения норм, кто, наоборот, изящное и неглупое соблюдение этих норм. Был когда-то такой советский фильм (боюсь, что про разведчиков) – «Найти и обезвредить». Так вот: найти и полюбить.
А для этого надо знать, где искать, так что тренеру остается создать такое поле разнообразного и занятного опыта, в котором у участников есть из чего выбирать. Иногда так прямо заявляю: «Хотите хорошо говорить?» – «Да вроде хотим». – «Ну, тогда придется что-нибудь в этом начать любить, хоть чем-нибудь да увлечься». – «Да чего там любить-то?» – Это, конечно, вопрос философский, но не зря же психоаналитики считают, что энергия либидо катектирует на объект. И, пожалуйста, без порнографических ассоциаций: всякое увлечение сделано из нашего собственного «материала», мы все делаем для себя привлекательным то одно, то другое, и это активный процесс. Ну, такой разговор, конечно, не для тренинга, больно мудрено. Для тренинга у меня другая роль, похожая на роль Бабы-яги, она же Фея-крестная. На утверждение, что в ситуации выступления любить нечего, я реагирую сурово: придется, касатики! Кто не полюбит хоть что-нибудь, тот так и будет бекать и мекать, топтаться, гундеть. И волшебного гребешка не дам, и тыква в карету не превратится. И вообще – разговорчики! Готовим следующее выступление, и чтоб без глупостей!
Это, конечно, автошарж, но в своей тренерской роли я действительно стараюсь сочетать «доброжелательность по сути» и немного «вредности по форме». Шутки шучу, байки рассказываю, а то и пригрожу: мол, если что – сразу на лопате в печь. Сейчас, говорю, будем делать очень страшное упражнение, после которого все остальное просто тьфу – ну, кто начнет?
А если серьезно, то я на самом деле считаю, что главный инструмент научения, когда мы имеем дело со сложными и нелинейными явлениями, – позитивное подкрепление удачных находок и их осознавание как ценности. А для этого сначала нужно очень сильно поддерживать любые пробы и попытки что-то сделать по-разному, по-новому, так и этак – а это риск.
Как привык – не нравится, но ведь говорю же, и ничего. Как не привык – не умею, не знаю, не получается. Как это – нет готового рецепта? Правда нет? Тогда страшно.
Вот поэтому на тренинге, посвященном такой уязвимой, такой капризной, такой сложной штуке, как речь, «страшно» должно быть что-то другое – почему бы и не «костяная нога» тренера! Почему бы не наши технические упражнения-разминки – бе-е-е, у-у-у! Почему бы не забавная коллекция «Роковые ошибки презентатора» (с показом, разумеется) – или любой другой кошмар!
