— Завязывай даже перед смертью пудрить Матильде мозги, блайт, — бросил василиск сквозь зубы. — Такие, как ты, не меняются.
Синтар снова перевел взгляд на Рейялара и вымученно улыбнулся.
— Так и есть, лорд Фаррис. Так и есть...
А затем вдруг медленно стащил с руки перстень с желтым камнем и бросил в сторону ничком лежащего неподалеку асура.
— Ты был достойным противником, мальчик, — сказал он хрипло, едва слышно. — Надень, это поможет удержать остатки плекса.
А в следующий миг, взглянув на меня, прошептал:
— Прощай…
Его зеленые глаза, словно пронзающие насквозь, в ночи блеснули огнем, а затем Синтар просто исчез, буквально растворившись в воздухе и разлетевшись на сотни сверкающих огней: зеленых, голубых, желтых, черных и красных цветов. Цветов пяти основных магических плексов.
Один миг – и от него не осталось ничего, кроме одежды. Тело истаяло, как дым.
Глава 17
— Нет-нет, пожалуйста, — прошептала я, не узнавая собственный голос. — Быть этого не может…
— Может, Матильда, — жестко проговорил Рейялар и с нажимом добавил: — К счастью, может.
Я вздрогнула.
И в этот момент тон василиска словно стал мягче:
— Он чудовище. И тебе было бы лучше пожалеть вместо него лорда Дарьена, Матильда. Он тоже, между прочим, вот-вот отправится к праотцам.
— Что?.. — ахнула я, впервые, кажется, сообразив, что раны асура действительно серьезны. — Алиас!
Я резко развернулась, не позволяя себе расклеиться.
А Синтар…
Ничего, я просто не буду думать о нем, и все. Так будет легче смириться. А сейчас нужно было не позволить случиться еще большей беде.
Асур лежал на земле, привалившись спиной к дереву и судорожно улыбаясь.
— Не надо преувеличивать, лорд Фаррис, — проговорил он наигранно бодро, пока я подбегала к нему, чтобы понять, как вообще ему помочь.
Его дорогая рубашка и мягкие штаны из тонкой ткани с серебристой вышивкой были изорваны и залиты кровью. Красивые черные волосы перепутались, и только светлое лицо оставалось таким же спокойным и уверенным, как прежде. Словно и не он тут едва дышал, держась за ребра.
— Я в полном порядке, — добавил он, бросив короткий взгляд на собственную грудь, от которой слегка фонило подозрительным темно-сиреневым светом. — Сейчас полежу чуток и вместе пойдем чай пить… Хотя нет, к демонам чай. С этого дня ни грамма чая в рот не возьму! И в пень булочки. Как насчет рома? С абрикосами? У шелье Базиля на Рисовой улице дивный ром…
— Ты едва дышишь, — мрачно сказал Рей, опускаясь рядом. — По моим подсчетам, отряд службы безопасности вместе с группой лекарей будет здесь не позже, чем через десять минут. Тебе нужно только продержаться. Какого демона этот монстр с тобой сделал?
Темное свечение выглядело и впрямь пугающе.
Но несмотря на все происходящее и все слова василиска, от которых, признаться, меня изрядно тряхнуло липким ужасом, Алиас выглядел довольно уверенно. Словно ничего особенно пугающего не происходило. Будто ему каждый день в грудь вонзают длинные острые, как ножи, когти…
Асур же крутил в пальцах крупный перстень белого золота и внимательно вглядывался в его янтарно-желтый камень.
— Благодарю, но думаю, мне не понадобится лекарь, лорд Фаррис, — с усмешкой сказал Дарьеш и ловко, со знанием дела, надел кольцо на средний палец.
В его хитрых глазах мелькнуло знакомое нездоровое веселье, которое и делало из него того самого ученого, которого я знала.
В тот же миг, как он надел перстень, камень на нем вспыхнул и окутал тело асура легким, едва заметным желтоватым светом. Темная пульсация возле его груди мгновенно исчезла, будто втянувшись в ребра.
Раны и небольшие царапины, которые покрывали его кожу пугающим рисунком битвы, тоже затягивались на глазах под довольную ухмылку лорда Дарьена.
Все закончилось через несколько секунд. Желтое свечение померкло, а перед нами оказался совершенно живой и здоровый асур.
— Возьми-ка, мой дорогой боевой товарищ, примерь-ка вот это замечательное колечко, — с усмешкой сказал Алиас, пружинисто поднимаясь на ноги и протягивая перстень Рейялару. — Полагаю, тебе должен понравиться его эффект.
Василиск, недолго думая, натянул кольцо на палец, тут же глубоко вздохнув.
— Потрясающе, — проговорил он через пару мгновений почти шокированно.
Но, признаться, никто из них не был столь ошарашен, как я.
У меня не было слов, чтобы выразить все, что творилось внутри. Как я была счастлива, что они оба живы и здоровы. Как благодарна за то, что Синтар оставил им это кольцо… И как несчастна, что его самого больше нет…
Кажется, я всхлипнула.
— Матильда, — тут же повернул ко мне голову василиск, тряхнув копной красных, как кровь, волос.
Как кровь, которая была теперь повсюду.
— Матильда, все будет хорошо, — уверенно проговорил он и вдруг обнял меня, крепко прижав к своей груди.
Я зарылась носом в его плечо и закрыла глаза.
Мне всегда становилось легче в его руках. Но казалось, что сейчас это не поможет…
Однако, вне зависимости от моих мыслей и эмоций, дышать все же как-то незаметно стало проще.
— Я знаю, – кивнула в ответ. — Все уже хорошо, раз ты и Алиас — в порядке. Я бы не пережила, если бы с тобой…
Из груди снова вырвался всхлип, и стало ясно, что вовсе я не в порядке. На меня вдруг накатило запоздалое осознание того, что буквально пару минут назад я могла лишиться всех самых близких людей, которые были у меня в жизни.
Одного я потеряла, но могла потерять гораздо больше. Только бесконечная вера в то, что мой василиск едва ли не бессмертен, удерживала меня все это время в сознании.
А что, если бы он погиб?..
От этого предположения, остро вспыхнувшего у меня в голове, меня затрясло. И слезы все-таки потекли по щекам.
— Все хорошо, — тихо прошептал Рей, погладив меня по спине и тихо целуя куда-то в макушку. — Все уже закончилось. И скоро станет легче.
Мы простояли так несколько долгих, кажется, и вовсе бесконечных минут, пока чуть в стороне вдруг не раздался задумчивый голос асура:
— Я, конечно, не хочу прерывать вашу романтическую и крайне трогательную сцену, но… вы, случайно, не брали остальные кольца блайта?
— Что, прости? — выдохнул василиск, и я почувствовала, как он напрягся всем телом.
Вместе мы развернулись и посмотрели на Алиаса, сидящего на корточках возле того самого места, где погиб Синтар. Там сейчас сиротливо лежала его одежда, безмолвно напоминая о том, что моего эксцентричного и доброго начальника больше нет.
