И тогда я продолжила:
— Однажды ты сказал, что я скрываю истинные желания… и ты был прав. Я скрывала их, как ты скрывал свою собственную правду. Но я рада, что теперь никому из нас не придется прятать суть. Я буду твоей столько… сколько ты пожелаешь… – на этой фразе мой голос дрогнул, и я все-таки опустила взгляд, в котором все вокруг начало плыть.
А последние слова мы с Реем неожиданно проговорили одновременно:
— Сколько ты пожелаешь, и гораздо дольше… — закончила я.
— Вечность, — твердо закончил он.
А дальше все завертелось и, кажется, я заплакала. Василиск обхватил меня за талию и поднял на руки, закружив по залу, как снежинку. Он целовал меня, а жрец что-то торопливо читал, пытаясь перекричать резко загалдевших гостей. Все что-то улюлюкали и хлопали, и, изредка открывая мокрые глаза, я замечала, как странно – удивительно и ослепительно – светится кровавый змеиный алтарь с прожилками.
— Объявляю вас лордом и леди Черного утеса, — наконец перекричал толпу жрец, и прямо с потолка нам на головы посыпались белые цветки жасмина. — Долгой жизни властителям Черного утеса!
— Долгой жизни!
— Долгой жизни!
— Долгой жизни! — слышалось со всех сторон, пока мой василиск уносил меня из зала на руках.
— Долгой жизни и пятерых детишек! — крикнул кто-то сбоку голосом Алиаса Дарьена.
Я покраснела и улыбнулась, не помня себя от счастья.
Ничего больше не помня, кроме Рейялара, его рук, губ и фамилии Фаррис, которая теперь была у нас одна на двоих.
Как и долгая счастливая жизнь.
ЭПИЛОГ
Ветер залетал сквозь распахнутые окна, игриво перебирал кружева на занавесках, а потом долетал до постели. Особенно сильный порыв пошевелил тонкую ткань свисающей с постели простыни.
Я перевернулась на спину и обхватила обеими руками уже отчетливо округлившийся живот. Если первые полгода брака простыни были сбиты из-за слишком активных ночей, то теперь из-за того, что некоторые беременные слишком активно крутились.
Следующий порыв ветра мягко погладил меня по щеке и коснулся носа, вместе с запахом булочек с корицей. Ого! Неужели Рей, уходя затемно, распорядился, чтобы служанки принесли мне вожделенную выпечку? Ох, любимый муж, такой… любимый и заботливый! С каждым проведенным вместе месяцем я все больше убеждалась в том, что мне несказанно повезло: сложные и запутанные пути привели нас друг к другу и позволили остаться вместе.
В конце концов, даже мои добрачные страхи не оправдались. Например, со временем мы поладили с леди Рейвир. К ее чести надо заметить, что она вредничала и говорила колкости только наедине, но если меня пытался уколоть кто-то со стороны, то василиска проходилась по ним с такой разрушительной силой, что не всякий третий плекс за собой оставит.
Я потянулась еще раз и села, одновременно запуская сканирующее заклинание. Из неожиданных плюсов моего кровавого плекса оказалось то, что, получив соответствующие знания, я могла отслеживать свое состояние лучше любого лекаря. И не только свое, но еще и нашего с Реяларом пока еще не родившегося, но очень активного наследника, который в очередной раз с размаху пнул маму под ребра.
А знания у меня теперь были!
Алиас Дарьен шастал в наш замок практически как к себе домой, что чрезвычайно раздражало Рея, но поделать муж ничего не мог. Он прекрасно понимал, что лучшей кандидатуры для учителя мы не найдем. Только Алиас в прошлом имел опыт исследования магов с плексом крови, и только он знал правду обо мне. И уже помог.
Зачем множить число осведомленных?
Со вздохом я сползла с постели и походкой уточки направилась к маленькому круглому столику у окна. Там на подносе ютился чайник, из носика которого шел пар, и блюдо с выпечкой. Рядочком на тарелке лежали три аппетитные булочки с корицей и глазурью. Ням! Кажется, кухарка сегодня превзошла себя!
Только жаль, что превзойти Синтара у нее все равно не получится. У блайта в отношении булочек были какие-то просто невероятные способности.
И стоит сказать, что периодически я все равно о нем вспоминала и… наверное, скучала. Несмотря на то, что цели блондина были не самые благие, у меня не получалось относиться к нему плохо. Он вытащил меня с улиц, дал дом, хорошо относился ко мне, как никто другой. Да и вообще, если бы не его, скажем так, “действия”, я бы никогда не познакомилась с Реем! А значит… все, что случилось, было не зря!
В конце концов, несмотря на все взрывы и нападения, в итоге никто же не умер! Все участники и жертвы преступлений остались живы и постепенно вышли из магической комы, как и молочница Наила. Так что мне совершенно не за что было винить Синтара..
Я взяла булочку и запустила в нее зубы, блаженно вздохнув. Блондинистый начальник совершенно не желал выходить из головы, и чем больше я ела и не могла остановиться, тем сильнее думала о хитром блайте, обманувшем весь Унтар.
Нет, все же сегодня у поварихи действительно получился кулинарный шедевр, совсем как у Синтара!
Именно в этот момент я заметила сложенный вдвое лист. Взяла и нежно погладила острые края бумаги, совершенно уверенная, что в ней записка от Рея.
Но стоило развернуть послание, как в голову закрались первые сомнения.
У лорда Фарриса почерк был совсем иным.
Горло сжалось легким спазмом предчувствия.
Почерк, размашисто плясавший по бумаге, я уже где-то видела. Настолько давно, что казалось, что это было в прошлой жизни. Вот только чем дольше я смотрела на буквы, тем сильнее у меня холодели руки и громче стучало сердце.
В этот момент я вспомнила, где видела этот почерк. Этот наклон, который было невозможно перепутать ни с чем другим.
Я видела его в книгах по учету могил на кладбище в Третьем округе Унтара.
Едва я дочитала текст до конца, как пальцы дрогнули, сминая тонкий листик, а после я шепнула короткое заклинание, и записка осыпалась пеплом, который тотчас унес все тот же шутник-ветер.
Унес пепел, но не смысл. Буквы послания отпечатались в моем мозгу навечно, и вместе с бешеным стуком сердца на губах расползлась широкая, радостная улыбка.
В записке значилось:
“Не забывай, что беременным надо хорошо питаться и меньше волноваться. Больше отдыхай, Ледушка…”
И на этом все.
Вот только мне большего было и не надо.
В конце концов, что может быть ценнее жизни? Ценнее того факта, что все те, кого ты когда-либо знал и любил, вопреки всему не ушли за грань? Что может быть ценнее дыхания родного тебе человека?..
Это может понять только тот, чье сердце разбито и годами обливается кровью без надежды что-то изменить.
Но у меня это было не так.
Теперь – абсолютно точно не так.
