52
Стены в небольшом стильном конференц-зале газеты «Экспрессен» были заполнены фрагментами разных исторических статей с самыми эксклюзивными новостями. Очевидно, предполагалось, что традиции и долгая история газеты должны производить впечатление. В данный момент они на посетителей совсем не действовали.
Торкель с Урсулой сидели на двух дорогих стульях и через блестящий темный дубовый стол смотрели на Леннарта Чельмана и несколько бледного Акселя Вебера. Чрезвычайно возмущенный Торкель пытался игнорировать главного редактора, его взгляды и слова были полностью обращены к Веберу – человеку, на которого он привык полагаться.
– Неужели ты на полном серьезе говоришь, что, получив письмо, даже не подумал связаться с нами? – почти кричал он.
– У нас в Швеции существует положение о защите источника, и я не имею права рассказывать о наводках, которые мы получаем, – защищался Вебер, правда, с несколько пристыженным видом.
– Это одна из основ свободы печати, – добавил главный редактор с легкой надменностью, которую Торкель ощущал в воздухе все это время. – Необходимость любой ценой отстаивать свободу печати заложена у «Экспрессен» в крови.
Торкель лишь покачал головой.
– Речь идет о серийном убийце, – вступила в дискуссию Урсула, – о серийном убийце, которому вы предоставили шесть страниц для высказываний, – со злостью сказала она.
– В нашей газете возможность высказываться предоставляется разным голосам, это часть нашей журналистской задачи. – Вебер сидел молча и, казалось, надеялся, что главный редактор продолжит обороняться, и тот действительно продолжил.
– Кроме того, мы посчитали, что в интересах общественности познакомиться с его мотивом и ходом мысли.
– Мы считаем, что в интересах общественности, чтобы мы его поймали, – парировала Урсула.
– Тогда я предлагаю вам делать свою работу и предоставить нам возможность заниматься нашей, – коротко ответил Чельман.
– Это было бы проще, если бы люди пользовались здравым смыслом и сообщали нам, когда с ними связываются убийцы, – сказал Торкель, по-прежнему устремив грозный взгляд на Вебера.
– Я не имею права.
– Ерунда! – Торкель сильно ударил ладонью по столу. – Если бы ты хотел, способ бы нашелся. Ты предпочел не сообщать.
– Да, и поступил правильно, – вмешался Чельман. – Это уникальное интервью, показывающее, как убийца мыслит, что им движет.
– Это не интервью, это некий чертов манифест, – возразил Торкель, по-прежнему на взводе.
– Называйте это как угодно, но мы считаем, что это очень интересно нашим читателям, – снова сказал главный редактор. Он совершенно очевидно твердо выбрал для себя линию защиты.
Торкель на мгновение оторвал сердитый взгляд от Вебера.
– Неужели вы на полном серьезе думаете, что я поверю, будто вы делаете это ради читателей? Вы делаете это, чтобы продавать газеты. Любой долбаной ценой. Хотя бы признайте это вместо того, чтобы нести массу ерунды!
В комнате наступила тишина, щеки главного редактора покраснели. На секунду Торкель подумал, что тот встанет и вышвырнет его. Урсула смотрела на него с каким-то удивленным восхищением. Торкель нечасто так повышал голос. Удар ладонью по столу. Случалось ли такое когда-нибудь раньше?
Под конец Чельман поднялся и подошел к стоявшему у стены застекленному узкому шкафчику с золотыми статуэтками и кубками. На шкафчике стояла маленькая коричневая картонная коробка.
– Иногда мы оказываемся по разные стороны. Но сейчас мы готовы помочь вам чем можем, – проговорил он, казалось, решив искать мира, хотя спокойствие явно давалось ему с трудом.
– Каким же образом вы собираетесь нам помогать? – спросил Торкель, тоже немного спокойнее. Продолжение конфронтации ни к чему хорошему бы не привело.
Главный редактор не ответил, а снял коробку со шкафчика, развернулся и подвинул ее к Торкелю.
– Вот так, – коротко сказал он.
Крышки у коробки не было. Торкель увидел, что она содержит уплотненный конверт, несколько сложенных бумаг и мобильный телефон, дополненный лежащей рядом упаковкой.
– Что это? – с любопытством спросил он.
– Все, что мы получили от Катона, – ответил Вебер.
– Нам подумалось, что вам захочется это взять, – снова усаживаясь, сказал главный редактор. – Мы хотим помочь.
Торкель промолчал и осторожно придвинул коробку поближе. Урсула встала, чтобы лучше видеть.
– Интервью происходило по этому телефону? – спросила она.
– Именно, – ответил Вебер. – Он сначала слал эсэмэс. Все сообщения сохранены.
Урсула взяла черную сумку, открыла ее и достала резиновые перчатки и пачку пакетов для улик. Надев перчатки, она подняла телефон и положила его в пакет.
– Все пришло в этом конверте на почту, вчера во второй половине дня, – продолжил рассказывать Вебер. – Как вы видите, адресовано мне. Отправитель Катон. – Он, казалось, искренне хотел помочь.
– По почте или с посыльным? – поинтересовался Торкель.
– С посыльным.
– От какой фирмы?
– Этого я не знаю.
– Я узнаю на ресепшне, известно ли им, и сообщу, – предложил Чельман.
– Продолжай, что произошло потом? – требовательно обратился он к Веберу.
– Я прочел письмо, но все время был в перчатках, так что надеюсь, не испортил отпечатки пальцев, если там таковые имелись.
Торкель сурово посмотрел на Вебера.
– Довольно толково с твоей стороны.
– Я, по крайней мере, старался, – раздраженно ответил Вебер. – Он поддерживал контакт через эсэмэс. Начал с того, что послал меня к Королевской библиотеке, потом немного погонял меня по кругу. Думаю, хотел проверить, что я один.
– Что-нибудь еще? – продолжил Торкель. Нейтрально, кратко и сурово. Он хотел дать понять Веберу, что события последних суток разрушили то, что они выстраивали годами.
Прежде чем ответить, Вебер покосился на главного редактора.
– Он мне кое-что показал, – произнес он под конец.
Торкель среагировал на его тон. Урсула тоже.
– Что он тебе показал? – спросила она с нажимом в голосе.
Вебер засомневался. У них возникло ощущение, что ему хочется сказать, но что-то мешает. Еще один взгляд в сторону главного редактора лишь подтвердил это ощущение. Вебер громко вздохнул.
– Вы все равно найдете это в телефоне.
– Что мы найдем в телефоне? – донеслось от Торкеля.
– Он привел меня к телу на Руслагсгатан. Это я позвонил и сообщил о нем.
Торкель побледнел. Этого он никак не ожидал.
