— А мужчины у вас тоже готовят?
— Конечно! В этом вопросе у нас равноправие. Но женщина изначально считается слабее, и магией обладает в меньшей степени. Потому мы и выражаем свое почтение, когда она становится равной нам.
Не могу сказать, что поняла его посыл, но и промолчать не получилось:
— Женщины везде считаются слабее мужчин.
— Но так и есть, Ксюша. И в этом нет ничего постыдного.
— А когда мужчина вкусно готовит, женщины его тоже благодарят? — ляпнула я, не подумав.
— Если только сами этого хотят. Мужчина должен быть безупречен во всем.
— Ох уж эти мужчины! — не выдержалась и рассмеялась я. В любом мире они гнут из себя не известно что. А на деле многие из них гораздо слабее женщин. Не внешне, так внутренне.
— Так могу я обнять тебя? — повторил Вася.
— Думаю, обойдусь, — отчего-то смутилась я и принялась убирать со стола.
— Как скажешь, Ксюша, — прозвучал его голос без тени обиды или еще чего. — Жду тебя в комнате, будем учить химию… — и гордо удалился, только трусы и мелькнули в дверном проеме.
Наболтал тут с три короба! Мужчины, женщины, равноправие… А посуду помыть не предложил. Какое же это равноправие, если он сейчас сыто развалится на диване, а я еще проторчу какое-то время на кухне, наводя порядок? Мужчины — они и в Африке мужчины. А в данном случае, в параллельном мире. Тьфу ты! От этой мысли снова стало страшно.
На этот раз Василия я застала в гостиной, но снова с моим учебником по химии. Теперь он листал тот еще быстрее — как только успевал что-то читать там, когда картинки мелькали как сумасшедшие.
— Становись сюда, — встал Василий и вывел меня на середину комнаты.
— Зачем?
— Сейчас все поймешь.
Сам он устроился у меня за спиной, касаясь ее зачем-то. И как я поняла, Василий вытянул руки передо мной и принялся ими размахивать, создавая легкий сквозняк. Тоже не понятно, зачем. И сосредоточиться я ни на чем не могла, когда он был так близко, что я даже через футболку чувствовала, какое горячее у него тело. Как и не могла не думать, что он в одних трусах сейчас. Даже радовалась тихонько, что не без них.
— Ксюша, ты не должна сейчас думать обо мне, — проговорил Василий мне на ухо, едва ли не касаясь того губами.
— С чего это ты взял, что думаю я о тебе?!
— Улавливаю легкое возбуждение, исходящее от тебя.
Я чуть не свалилась. Но ответить или хоть как-то отреагировать не успела.
— Сосредоточься на изображении.
Каком?.. И чуть не вскрикнула, когда в пространстве передо мной, прямо в воздухе стремительно начали появляться изображения химических соединений, формулы, даже фрагмент лаборатории, со штативами и колбами…
— Что это такое? — потрясенно пробормотала.
— Потом объясню… А сейчас просто смотри, не старайся запоминать. Важно, чтобы ты это все увидела…
Трехмерные химические изображения заполнили уже практически всю комнату. Я переводила взгляды с одного на другое, вылавливала все новые и новые и… наслаждалась! Мне это нравилось! До такой степени, что на губах играла легкая улыбка, а душа переполнялась радостью. Хотелось смеяться и даже петь. Все, что сейчас творилось рядом, казалось мне сказочно красивым!
— Все. Теперь просто смотри. И радуйся… — в голосе Василия слышалась улыбка, а сам он вернулся на диван.
Мне стало немного зябко, но это ощущения я прогнала, любуясь цветными изображениями, которые так и хотелось потрогать. Но я понимала, что они не настоящие, боялась, что если пошевелюсь, все исчезнет.
Постепенно все происходящее казалось мне все более нереальным. И спать хотелось все сильнее. Глаза непроизвольно начали слипаться. И в какой-то момент (не знаю даже, сколько прошло времени с начала моего «обучения») я едва не упала, такими слабыми стали ноги. Василий подхватил меня и уложил на диван со словами:
— Спи, Ксюша. Сон тебе сейчас необходим.
Последнее, что запомнила, перед тем как уснуть, это как картинки принялись исчезать еще быстрее, нежели появлялись до этого.
— О да!.. Да!.. Еще… Так, милый!.. Хорошо… — именно такие звуки ворвались в мое сонное сознание, чтобы пробудить его от крепкой спячки.
Я сначала даже не поняла, где нахожусь. И вообще мне снилась химия. Мы с Андрющей выполняли лабораторную работу. В пробирке дымилось что-то ярко-голубое, и я все боялась, что она сейчас взорвется. Дергала Андрюшу за рукав, чтоб загасил реагент, как вдруг он повернулся ко мне и принялся стонать. Громко так, томно, широко открывая рот и извиваясь всем телом. И главное, женским голосом. А потом и вовсе туман из пробирки как-то очень быстро расползся по лаборатории, и теперь я только слышала стоны и шлепки, но ничего не видела. И тогда я проснулась. Только стоны никуда не делись.
— Мамочки!.. — взвыла я, когда взгляд упал на плазменную панель, где двое занимались тем самым прямо на гинекологическом кресле. — Мамочки! — повторила, переполняясь паникой вперемешку со стыдом, и бросилась с дивана.
Споткнулась о ноги Василия, не заметив его трусов. А он, значит, сидел прямо на полу и смотрел… И как он только нашел этот чертов диск, который однажды притащил Андрюша, для разогрева, так сказать, а я его все никак не решалась выбросить, хоть и хотела уже не единожды.
Черт! Да где же эта кнопка?! Я тыкала во все подряд на панели, пока изображение не исчезло, а гостиная не погрузилась в тишину.
— И зачем ты выключила? — раздался спокойный голос Василия, пока я дрожащими руками доставала диск и пыталась сломать его через коленку.
— А зачем ты это смотрел?! — окрысилась я.
— Из любопытства, — усмехнулся он. — Это у вас называется любовью?
— Это у нас называется порнухой, — буркнула я и поднажала. Наконец-то диск треснул, а потом и разломился. Я даже выдохнула с облегчением и повернулась к Васе всем корпусом. — А у вас нет?..
— У нас и телевизоров нет. А такое я даже в музеях не встречал.
— Ну значит, ваше общество гораздо нравственнее нашего, — устало поплелась я к дивану и опустилась на него, наблюдая, как трусы встали с пола и составили мне компанию.
— Так опошлить то, что есть самое прекрасное в любом мире!.. Да… Я разочарован, — философски изрек Василий.
— Не стоит делать поспешных выводов после просмотра этого… дерьма, одним словом, — скривилась я и откинулась на спинку дивана. — Лучше расскажи мне, как у тебя получилось… ну то, что ты делал… ну, вся эта химия?..
Господи! Как же я устала разговаривать с пустотой! Уже хотелось увидеть глаза Василия. Да просто видеть собеседника. А так — я же даже не знала куда смотреть, кроме этих… Ох, я уже и сама себе надоела. Но ситуация казалась мне все более ненормальной.
