Ничего не подозревающая Лиска ступила на такую ледяную
дорожку. Невры только услышали ее потрясенный вопль, в воздухе мелькнули
руки-ноги. Лиска подхватилась, щупая ушибленную задницу, глаза были как блюдца.
В тот же миг ноги лихо выскользнули из-под нее, взлетели выше головы. Лиска с
размаху крепко ляпнулась тем же местом.
Невры дружно заржали, вид у растерявшейся воительницы был
лучше не придумать. Она распласталась посреди замерзшей лужи, похожая на
жука-плавунца, подняться уже не пробовала, взмолилась жалобно:
— Олег, сделай что-нибудь!.. Злые маги превратили воду в
камень!.. Очень злой камень!
— Ну оч-ч-чень злой, — поддержал ее Мрак. — Олег, скорее
преврати этот злой камень обратно в добрую воду.
Добрый Таргитай вскрикнул:
— Бедная Лиска окажется в луже?
Он без опаски вступил на лед, подал руку. На этот раз из-под
Лиски убежали руки, ударилась снова, на этот раз — носом. К звону мечей
привыкла, к крови и смерти притерпелась, но сейчас, видя бессердечную
ухмыляющуюся рожу Мрака, заревела навзрыд — перепуганная, уверенная, что маги
отобрали рассудок у нее или спутников.
— Это колдовство надолго, — утешил ее Мрак. — Даже наш
великий волхв ни черта поделать не может!
— Тогда мы погибли! — вскрикнула Лиска обреченно. — Если
вода превращена в камень, то погибнем от жажды!
— Будем грызть камни, — утешил Мрак.
— Вы сможете? — спросила Лиска потерянно, ее круглые, как у
совенка, глаза стали еще и выпуклыми, как у лягушки из Большого Леса.
— И ты сможешь, — сказал Мрак злорадно. — Куды денешься?
— Никогда в жизни!
Мрак на ходу подхватил с земли ледышку, сунул в рот. Лиска
ахнула. Оборотень подержал прозрачный камень — наверное, драгоценный! — во рту,
даже глаза прикрыл от удовольствия, с хрустом разжевал. Она вздрагивала,
втягивала голову в плечи. Мрак наконец раскрыл рот, показал: ни песчинки не
оставил под языком!
— Не обижай ребенка, — сказал добрый Таргитай. — А ты, Олег
мудрый, мог бы не мучить дурочку. Давай, Лиска, наберем этих камней. Только
выбирай прозрачные, я покажу, как делать из них похлебку.
Лиска отшатнулась, закусила губу. Проглотить камень — еще
куда ни шло, но варить из них? Или все трое могучие маги, только прикидываются
дикими да невежественными?
Магия странных людей оказалась мощнее: камни в котелке
превратились в воду, та вскипела, а похлебка из этих камней оказалась ничуть не
хуже, чем обычно. Правда, Мрак добавил мяса и трав.
Когда выступили в путь, Таргитай в надежде согреться забегал
вперед, с разбега вскакивал на застывшие лужи. Лиска сжималась: добрый, но
глуповатый певец должен оказаться в луже… но боги в самом деле хранят дураков и
увечных. Мрак и Олег тоже проезжали по ледяным дорожкам, если те оказывались
прямо перед ними, а Таргитай сворачивал, делая зигзаги, даже возвращался, чтобы
проехать еще разок.
Лиска наконец поддалась на уговоры Таргитая, попробовала с
замершим сердцем тоже катнуться, но тут же с размаху — ноги выше головы! —
обрушилась на задницу. Мрак тут же начал рассуждать глубокомысленно, у кого что
тяжельше: у волхва — голова, у Таргитая — уды, а у Лиски…
Лиска лужи стала избегать, но снежинки ловила на ладонь и на
высунутый далеко вперед язык. С утра снег падал мелкий, каждая снежинка
опускалась в одиночестве. Лиска жадно рассматривала затейливый узор — кто
вырезает такие красивые? Какие крохотнейшие существа?
— С неба падают и поломанные, — буркнул Мрак безучастно.
— Сами ломаются, — возразил Олег. — Пока падают. Боги лепят
их совершенными!
— Сами? Это у тебя само из рук валится.
Олег насупился, сказал убеждающе:
— С неба падать далеко. Много им надо, если такие хрупкие
стукнуть хоть раз?
Лиска слушала, не понимая, наконец взмолилась:
— Все равно не пойму. Столько труда в них вложено, а ведь
ломаются, а то вовсе — в воду! Зачем?
Олег в затруднении почесал в затылке. Все взоры обращены к
нему, он-де мудрый, знает ответы на все вопросы.
— Снежинки — подсказка богов. О красоте всегда надо
заботиться, даже если на это уходит много сил и труда. Даже если на часок… и то
надо делать красиво. Поступать красиво. Жить красиво. Снежинки постоянно
напоминают.
У Лиски личико вытянулось, как у печального жеребенка.
— В моих краях снежинок не бывает!
— Подсказки есть везде, — ответил Олег неуверенно.
Снег скрипел под сапогами, дыхание вырывалось белыми
облачками. Мельчайшие кристаллики позвякивали, сталкиваясь в воздухе, терлись
друг о друга с хрупким шелестом. Брови и волосы невров покрылись инеем.
Лиска потрясенно наблюдала превращение странных людей в
заиндевевших чудовищ. Они двигались по замерзшей земле такие же невозмутимые, с
расстегнутыми на груди душегрейками. Снег укрыл их головы, не таял, зато голые
плечи были мокрыми, покрытыми мелкими прозрачными бусинками.
На другой день вошли на поле ледяных глыб, что повергло
бедную Лиску в панику. Эти прозрачные глыбы — каменная вода?
Ночью вокруг их костра в темноте бродили странные звери. При
лунном свете Лиска видела блистающие глыбы — смерзшиеся, кристаллы от кулака до
глыб с конскую голову.
Олег чаще Мрака начал оставаться дозорным, спал мало,
осунулся, выглядел как сплетенный из костей и тугих жил. Звери, сдерживаемые
мощью волхва, зло и разочарованно ревели, самые яростные подбирались прямо к
освещенному кругу.
Лиска пугливо сжималась в комок с грецкий орех, старалась
стать совсем маленькой. Хвороста на большой костер недоставало, Олег бросал в
ледяных зверей огненные стрелы. В глыбах возникали оплавленные дыры, взвивались
облака пара. Раненые звери ревели так, что замерзший мир трясся, как Лиска под
шкурой Олега, но отступали во тьму.
Утром поднялись занесенные снегом, застывшие. Лиска
неосторожно прикоснулась к своему обнаженному мечу, ахнула: розовый пальчик
прилип! Завизжала от ужаса перед злой магией, рванулась, оставив примерзшую
кожу на заиндевевшем лезвии.
— Языком лизни, — посоветовал Мрак, его корчило от бабьего
визга.
— Перестанет болеть?
— Ну… визжать перестанешь точно.
— Ты… волхв?
— Еще какой! На такие дела мы все волхвы хоть куда.
С полудня задул устойчивый ветер с юга, снег быстро таял.
Мрак вздохнул с облегчением: зиме рановато даже для такого северного края. Олег
уверяет, что на крае земли даже летом снег и не думает таять, но пока что
небесная твердь еще высоко, стрелы не долетают, он натягивал тетиву на всю
мощь, пробовал.
