Впереди неожиданно показались бредущие фигуры. Олег не сумел
остановиться, с разгону столкнулся. Двое стражей глазом не повели, но Агимас
вздрогнул, ухватился за рукоять меча, огляделся. Олег в сторонке не дышал,
беспощадные глаза Агимаса пронизывали его насквозь, в сердце и животе больно
закололо.
Наконец воин-маг недовольно всхрапнул, заспешил вниз. Олег
проводил взглядом с немалым облегчением: Агимас пока что не всесилен!
— Мрак, — позвал он настойчиво. — Мра-а-ак!.. Все
поменялось. Этот злодей идет вниз. С ним никого. Он в своей мощи уверен, а мы
безоружны. Но если он зайдет ко мне, я попробую захватить его врасплох…
Мрак клокотал, окрашенные в багровый цвет слова завивались в
смерч, мелькали оголенными краями. Олег отстранился, ибо шаги Агимаса звучали
совсем близко. Олег мысленным взором увидел, как тот ступил в подвал, пошел
вдоль ряда тяжелых дверей.
Олег напрягся, сжал волю в кулак и метнул ее в Агимаса.
Остановись у его двери, отопри, войди!
От усилий разогрелась голова, на лбу вздулись жилы. Крупные
капли пота покатились по лицу, поползли по волосатой груди. Шаги Агимаса
замедлились. Он остановился перед дверью, в задумчивости почесал лоб, пожал
плечами и отправился дальше. Олег разжал кулаки, где ногти врезались в ладони,
в бессилии и отчаянии откинулся на стену. Всей его мощи не хватило, чтобы
просто остановить Агимаса! Тот отмахнулся как от назойливой мухи, даже не
заметив, что это была чужая воля, а не его минутное колебание!
Агимас кивнул стражам, те кинулись отодвигать засовы. Едва
свет факела упал в темницу, Агимас коротким словом пригвоздил пленника к полу.
Колени Таргитая подогнулись, не вынеся чудовищной тяжести, он упал,
распластался. Агимас осторожно соступил на ступеньку. Стражи с обнаженными
мечами каждым жестом выказывали готовность по любому знаку разорвать пленника
на части.
Агимас с наслаждением рассматривал распростертого невра.
— Дрожишь, червь?.. Умрешь сегодня. Вы трое слишком опасны.
Таргитай вяло проговорил в пол:
— Тогда убей сразу. Что мешает?
— Сразу нельзя, — ответил Агимас с сожалением. — Это не
победа, а так… ее треть. Я должен насладиться, а ты должен видеть
приближающуюся гибель. Медленную и неотвратимую! Тогда это победа. Я знаю вкус
победы! У меня было их много, я знаю этот сладкий вкус.
Таргитай не отвечал, его вдавливало в сырую глину, голову
повернул, чтобы не наглотаться мокрой глины. Агимас удовлетворенно соступил еще
на ступеньку. Явно хотел потрогать пленника носком сапога, но хотя стражники с
обнаженными мечами дышали в затылок, несмотря на свои доспехи мага, не решился.
Таргитай выдавил сквозь стиснутые зубы:
— Дурак… Провались к Ящеру.
Агимас вскинул брови:
— Впервые слышу такое заклятие. Ты уверен, что оно
действует? Даже не защекотало. Ну-ка, доставай свою дудку!
— Пошел…
Руки Таргитая сдавило как в тисках. Пальцы скользнули за
пазуху, он пытался противиться чужой воле, но сопилка уже поднялась к губам. Он
попробовал повернуть голову, однако шею держали невидимые руки.
Агимас засмеялся, глаза блестели.
— Ну как? Теперь, тварь, запоешь.
Грудь Таргитая поднялась, набирая воздух. Из сопилки
вырвался тоскливый собачий вой. Его сдавило сильнее. Таргитай захрипел, сопилка
мертво застыла в деревянных пальцах. Агимас нахмурился:
— Противишься?.. Мне еще никто не мог противиться.
Таргитая скрутила судорога. Пальцы забегали по дырочкам, из
сопилки полился испуганный визг, словно псу прищемили лапу. Агимас отшатнулся.
— Вот как? Сейчас получишь, сейчас узнаешь мою мощь…
Перед Таргитаем поднялась черная стена. Он отступил,
оглянулся, такая же черная надвинулась сзади. Его раздавило, расплющило, кости
затрещали и превратились в муку, а кровь и сукровицу выжало досуха. Но он жил,
его мяло, сворачивало, рвало, как гнилой лоскут кожи, он горел в огне, падал на
окровавленные колья, его живым ели черви, холодные мертвецы тащили в могилу, с
него сдирали кожу. Он терял сознание, приходил в себя, а двигалось время или
остановилось — не знал, не помнил, не ощущал.
Тьма отхлынула внезапно. Он лежал, пахло рвотой и мочой. В
двух шагах на ступеньке сидел Агимас. Лицо мага было измученным, глаза потухли.
Глубокие морщины избороздили лоб. Бледные стражи стояли в дверях, на Таргитая
смотрели с ужасом.
— Либо ты под заклятием, — хрипло сказал Агимас, — либо… Но
я подчинял своей воле царей! А уж вождей племен, знатных силачей — без числа. А
тут какой-то вшивый дудошник…
Таргитай с трудом оторвал налитую свинцом голову от пола,
прошептал:
— Не мучай меня… Убей, сдирай кожу, но заставить петь
нельзя…
— Заставлю, — пообещал Агимас. — Еще не вечер, как говорил
ваш человек-волк.
Таргитай вскрикнул в страхе:
— Не надо! Я же делаю все, что велишь. Подчиняюсь, разве не
видишь?
— Но ты не поешь, раб.
— Силой да магией можно заставить любого, и меня тоже,
вырыть яму или наколоть дров! Можно заставить строить дом, укрощать коней,
драться с людьми. Но заставить петь невозможно!
Агимас спросил раздраженно:
— Какая разница?
Таргитай заторопился, захлебываясь и глотая слова, спеша
объяснить то, что было ясно как день, но так же трудно объяснить:
— Когда копаю яму, то это я копаю, но когда пою, то пою не
я, а что-то другое поет во мне, а я только разеваю рот!.. Правда, кое-как спеть
могу и сам, уж запомнил, как это делается, но сам спою так, как поет ворона,
когда подражает соловью!
Агимас яростно смотрел в его невинное лицо, испачканное
блевотиной.
— Да, было похоже.
— Но я иначе не умею! Может быть, все-таки пою я, но не весь,
а только часть меня? Лучшая часть, что живет во мне, как червяк в яблоке… нет,
как спелые зерна в яблоке…
Агимас поднялся, рыкнул громко, изрезанное шрамами лицо
стало белым как полотно:
— Стража! Приковать дикаря к стене. За руки, чтобы не мог
играть на проклятой дудке. А дудку положите ему под ноги. Пусть сам возжелает
играть, пусть затоскует, пусть готов будет сочинять любую хвалебную песнь обо
мне, Великом Истребителе Народов!
Олег заговорил непривычно жестким голосом, какого от него
Мрак никогда не слыхивал:
— Агимас терзает Тарха! Мрак, я не могу сдвинуться. Мне
удалось установить каменный забор поперек коридора… мысленный, конечно, едва
держу. Агимас не услышит, если даже разнесем в щепки. Сможешь выломать дверь и
обезоружить стражей?.. Дверь сможешь выбить, если попадешь точно на высоте
колена.
