— А никто ее в плен не тащил!
Однако отстать дал. Острые кончики ушей подергивались, ловил
каждый звук. Таргитай сказал завистливо:
— Ей хорошо! Присела — и все. А вот я если не встречу
деревцо, хоть паршивенькое, то уписаюсь.
— Хотя бы камень, — вздохнул Мрак понимающе.
Олег придерживал рыжеволоску, пока Мрак и Таргитай не
удалились шагов на полсотни, а потом и вовсе скрылись за барханом. Лиска
взглянула искоса, голос был полон яда:
— Раб, ты мог бы насиловать на виду у друзей. Таких же
животных.
— Это ты, зверюка злобная. Я стараюсь, чтобы твой мочевой
пузырь не лопнул.
Быстрый взгляд, который она метнула, выдал с головой: вот-вот
пустит лужу. Однако снова гордо вскинула и без того вздернутый носик. Спросила
ядовито:
— У меня вроде бы руки связаны. Или мне показалось?
Олег потемнел, чуя насмешку, сказал раздраженно:
— Я мог бы тебе расстегнуть… Впрочем, черт с тобой. Руки
развяжу, но ремень прицеплю за ногу. Бегаешь наверняка быстрее, вон какая
противная! А Мрак с его стрелами далековато.
Он накрепко привязал за лодыжку, снял ремешок с рук. Она
наблюдала из-под приспущенных век, дышала ровно. Олег отошел, насколько
позволял ременный поводок, перевалил через гребень бархана, лег, чтобы не
видеть ее. В сотне шагов удалялись, увязая в песке, Мрак и Таргитай. Мрак
оглянулся, словно ощутил взгляд волхва, брови сшиблись на переносице. Олег
успокаивающе помахал концом ремешка, указал пальцем через гребень.
Мрак и Таргитай остановились, поджидая. Их громадные мешки
делали их похожими на горбатых медведей. Мрак дважды оглядывался, наконец
заорал зычно:
— Тащи!
— Мрак, она занята. Трудится…
— Быстро, остолоп!
Олег нерешительно потянул за ремешок, чувствуя себя подлецом
и дураком одновременно. Ремешок натянулся. Вдали жестикулировал Мрак, даже
сделал шаг в направлении к ним. Олег перевалился через гребень, ахнул и
метнулся в прыжке на рыжеволосую хитрюгу. Под ее острыми зубками как раз лопнул
перегрызенный ремешок. Она вскочила, Олег обрушился как лавина, сбил с ног. Она
пыталась драться, он выхватил нож, другой рукой схватил за волосы и дернул,
обнажив нежное горло. Лезвие коснулось тонкой кожи. Олег чувствовал сильнейшее
желание нажать сильнее, покончить с нелепым делом — повод для оправдания перед
собой есть.
— Застынь, стерва!
Она замерла, глядя в нависающее над нею яростное лицо с
бешеными глазами. Личико с тонкими чертами дрогнуло, в желтых глазах метнулся
страх. Даже не дышала, смотрела расширенными глазами. Он ударил ее по лицу,
перевернул и грубо стянул руки за спиной ремнем так, что даже Мрак назвал бы
себя мягкосердечной овечкой рядом с озверевшим волхвом.
Она медленно высвободила лицо из песка, боясь резких
движений, вздохнула. Песчинки забились в густые брови, налипли коркой на мокрые
от пота щеки. Олег рывком поднял ее за связанные руки.
— Вперед, тварючка!
Мрак и Таргитай терпеливо ждали. Ветерок намел возле ног
оранжевые холмики. Мрак рявкнул сердито:
— Что так долго? Веревку проглотила?
— Это я задержался, — сказал Олег.
Женщина бросила на волхва быстрый взгляд. Мрак нахмурился,
оглядел их с подозрением. Ее плечи были отведены назад так, что лопатки терлись
одна о другую. Туго стянутые руки начали наливаться багровым, что вскоре
перейдет в синеву.
— То-то Таргитай удивлялся, что на один бархан стало больше,
— буркнул Мрак. — Это твой, да?.. Ты того, ремешок ослабь. Ишь как стянул!
Ремешок могет лопнуть, а где в дороге подберешь? Разве что из спины Таргитая
нарезать, но с Таргитая пользы как из жабы перьев…
Они двинулись, ноги увязали, шли как по старому болоту. Солнце
жгло непокрытые головы. Таргитай спросил Олега тихонько:
— Ничего не случилось? Правда?
Олег раздраженно буркнул:
— Ты стал подозрительный, как Мрак. Ничего, говорю тебе!
— Да? А что у тебя на подошве?
Он брезгливо сморщил нос. Олег поспешно принялся тереть
подошву о песок. Лиска порозовела, смотрела в сторону. Мрак сказал
одобрительно:
— Маленькая как ворона, а… Бедный Олег. Это ж он ей штаны
спускал. Руки-то связаны.
— И надевал, — услужливо подсказал Таргитай им в спины.
Олег и Лиска изо всех сил спешили оторваться от насмешников.
Рыжеволоска даже обогнала Олега, тот на ходу перевязал ремень, ослаблял узел.
Она брезгливо выдергивала руки. Он невольно хватал за ягодицы, его уши пылали,
как вынутые из горна наконечники стрел. Она удивленно косилась на
раскрасневшееся лицо лесного варвара, длинные ресницы подрагивали, пряча
взгляд.
Глаза оборотня оставались настороженными. Такая злая и юркая
не смирится с потерей свободы. Руки связаны, но зубы целы. Удивительно, что еще
ремень не перегрызла. Значит, это еще впереди.
— Сними тетиву, — посоветовал Таргитай наивно. — Растянется.
— Да? Еще и стрелы переломать? Ты скажи лучше, что с нею
делать? Ты ж у нас умелец по девкам.
— Мрак, по ним умельцев не бывает. Они все разные.
Мрак даже отшатнулся в великом удивлении. Дурень, конечно,
но такой дури даже от дурня слышать неловкостно.
— Тарх! Запомни, они все из одного стручка. Я не всегда
замечал, когда они возле меня менялись. Кличу по-прежнему, а морда вроде
другая. То ли я сам менял, то ли они сами менялись — за охотой недосуг
разобраться. Это для бездельников они разные. Но тут ты первый!
— Пусть решает Олег. Он самый умный.
— Как ты самый ленивый.
— Я добрый!
— Дурость и доброта лишь с виду схожи, понял?
Таргитай снова заскулил, что падает, мрет жуткой смертью на
чужбине, что пропади все пропадом, нельзя спасать человечество, ежели через
такие муки. Олег слушал сочувствующе, пленница брезгливо морщилась. Наконец
Таргитай вдруг взвизгнул обрадовано:
— Мрак, вона деревья!.. Да какие зеленые! А где деревья, там
и вода! Пошли, напьемся. Только и делов, что пару сотен шагов в сторону.
Мрак поморщился, а Олег занудно объяснил:
— Видишь, те деревья вроде бы колышутся малость?
— Вижу. Ну и что?
— А то, что это не настоящие, — пояснил Олег. — Гольш
рассказывал про такие штуки. Старые колдуны придумали, чтобы губить людей.
Мираж, называется. Подходишь, а эти деревья либо отступают, либо рассеиваются в
воздухе. А обессилевший дурень блудит, потом от жажды погибает быстрее.
