Мрак сел на кипящий под холодными струями песок, опустил
голову и накрыл ее ладонями. Вода стекала по рукам, под ним сразу образовалась
лужа, не успевала уходить в песок.
Таргитай тихонько завыл, чувствуя себя заброшенным и
несчастным. Боги запасли воды для этих Песков на сто лет, а по дурости или
недосмотру вылилась сразу! Уже ошалел от грохота и сверкания, треска, задница в
холодной воде, как у лебедя, вокруг и под ним уже бурлит — воды больше, чем
песка!
В темноте грохнуло. Таргитай ощутил страшный удар, вспикнул
и упал лицом в лужу. Рядом обугленная воронка заполнялась водой, взвился
шипящий столб пара, его прибила к земле стена падающей воды. Мрак ухватил
Таргитая за плечи, поднял: не захлебнулся бы спросонья, нашел когда спать,
лодырь несчастный.
Быстро светлело, ливень прекратился, как отрезанный ножом.
Завеса воды быстро удалялась, а от гордых барханов не осталось и следа. Люди и
животные лежали на ровной как стол песчаной пустыне — волнистой, взрыхленной
струями, исходящей паром.
Таргитай трясся, стучал зубами. В голове гудели огромные
шмели. Солнце уже обрушилось злобным светом. Голый до пояса Олег вел в поводу
верблюда. Рыжеволосая женщина хлопотала над распяленными в песчаных ямках
шкурами, собирала воду в баклажки. Мрак покачивал головой, у ног лежало нечто
черное, обугленное. Таргитай с ужасом узнал остатки своего верблюда.
— Я ж кричал, — сказал Олег осуждающе. — Надо было их тоже
уложить.
— Что это?
— Боги гневаются, если люди в грозу не склоняются перед их
мощью. У нас бьют по высоким деревьям, здесь — по верблюдам. Ежели верблюд
ляжет, а ты будешь торчать столбом, то получишь заместо верблюда…
— Нешто боги не отличают?
— С такой выси разве рассмотришь? Да еще в такой дождь. Что
будем делать дальше, Мрак?
Мрак двинул плечами. Словно качнулись два темных холма.
— Известно что. Нас трое, и этих коней трое.
— А…
Олег беспомощно оглянулся на рыжеволосую. Она уже затыкала
баклажки, сливала остатки воды в бурдюк. Мрак посмотрел одобрительно, кивнул:
— Ладно, пущай живет. Не стоит рубить, оставим здесь живьем.
Уцелеет так уцелеет.
Олег сказал напряженным, как струна, голосом:
— Мрак, она единственная, кто не растерялся, а ухитрился
набрать воды. Без нее, без воды, мы бы не добрались. А так на всех хватит.
— Но не побежит же она за конем?
— Тарх пусть едет на моем верблюде. Я сяду на коня, посажу
ее сзади.
Мрак с сомнением покачал головой.
— Ее зубы будут возле твоей шеи?
— Пусть посадит спереди, — подсказал Таргитай услужливо.
— Ну да, будет лапать, о нашей цели забудет.
Олег сказал настойчиво:
— Мрак, она нужна.
Мрак почесал в затылке.
— Ну, ежели так отважен… Я видел, как ты ее подмял, а она
сдирала с тебя волчовку. Надо было бы и штаны снять, воды набралось бы больше.
Таргитай спросил ехидно:
— Ты пил бы воду из штанов Олега?
Мрак отшатнулся:
— Упасите боги!.. Змея все предусмотрела. Такая еще опаснее.
Лиска собрала шкуры, свернула, перетянула ремешками. Двигалась
быстро, сноровисто. На невров не глядела, из последней шкуры остатками напоила
коня — бурдюк и баклажки были полны. Мрак не вмешивался, лишь глядел с
неодобрением, как Олег взобрался на коня, подал ей руку. Рыжая руки не приняла,
прыгнула так ловко, что опустилась точно на круп позади.
Мрак поежился, словно острые зубы оказались за спиной у него
самого. Отважен Олег, безрассудно отважен. Сорвиголова. Отчаюга! А какой
трусливой овечкой вышел из Леса…
Он вздохнул, полез на зверя, который дважды сказал правду
самому богу прямо в глаза. Иначе откуда у него два горба?
Когда конь обессилел, а последняя капля воды была выпита и
уже испарилась через кожу, Мрак разглядел впереди зеленое пятнышко. Мог быть
мираж, сколько их встречали, но верблюды пошли шибче, даже хари вытянули,
что-то зачуяли.
Оазис оказался крохотным ручейком, вокруг которого
поднималось два десятка пальм, трава росла шагов на полсотни, там ручеек
рассыпался в мокром песке. Таргитай ошалело задрал голову, челюсть отвисла. Ни
одной ветки, листья растут прямо из стволов, каждый лист с коня размером! А то
и с верблюда.
— Пальмы, — определил Олег, подумав.
— Откуда ведаешь?
— Пока ты на дуде да это дурацкое два притопа — два прихлопа
вокруг костра, я книги читал!
— Стану я глаза портить, — ответил Таргитай гордо.
Лиска легко соскочила, выжидающе глядела на Олега. При всей
заносчивости заметно трусила, старалась держаться поближе к волхву, а в
присутствии грозного Мрака замирала как улитка.
Таргитай сказал Мраку с неловкостью в голосе:
— Пусть ею занимается Олег. Мы деремся не с девками, а с
магами, верно?
— Деремся, — передразнил Мрак. — Лаял пес на луну, а та и не
догадывалась. Баба с воза… две бабы с воза, кобыла не заплачет. Пусть Олег с
нею мается. А я малость переведу дух, в дурнях похожу.
Однако коня напоил сам, осмотрел подковы, расседлал, развел маленький
костер из сухих стеблей жесткой, как свиная щетина, травы. Олег с головой влез
в мешок караванного мага, если воинственная амазонка не ошиблась. Таргитай
лежал пластом, даже дудочку не вынимал. Лиска сидела подле Олега, держа его как
щит между собой и Мраком.
— Ночевать будем здесь, — решил Мрак. — Только ты думай,
Олег. Я, к слову о птичках, спать не лягу, пока не свяжешь свою змею по рукам и
ногам, не заткнешь ей пасть и не привяжешь к дереву… ну к пальме, раз нет
деревьев. Хорошо бы еще перед нею пса посадить! Да он больно ленивый.
— Мрак…
— А ты, Тарх?
Таргитай покосился на застывшую столбиком рыжеволоску,
похожую на суслика возле норки. Подумал, шумно почесался, махнул рукой:
— Авось не зарежет.
— Поленится? — предположил Мрак саркастически. — Разве что
поленится. Но от тебя разве что блох уже набралась, а лени — не знаю.
Олег покраснел, привстал, умоляюще смотрел то на одного, то
на другого.
— Еще не чуете? Она уже не враг… Пусть не друг, женщина не
может быть другом, как говорил Боромир, но уже не враг. Не самый лютый, а мы и
самых-самых малахаями закидывали.
