— Какими малахаями? — спросил Мрак сварливо. — Отродясь не
видывал.
— Киммерийцы носят, — объяснил Олег. — Носили на головах.
Правда, не понял зачем, ведь от удара мечом или секирой не защищает…
Ритуальное, наверное.
— Ты зубы не заговаривай, — оборвал Мрак.
Он сидел у костра, нахмуренный. Взгляд его не отрывался
вроде бы от пламени, но все чуяли, что оборотень видит каждое движение Лиски.
Вокруг костра сгустился воздух, напряжение стало таким плотным, что можно было
резать ножом.
— Он прав, — сказала она внезапно. — Свяжите мне руки и
привяжите на ночь к дереву.
Олег дернул головой, глаза округлились. Мрак проговорил
насмешливо:
— Олег даже обувается только сидя, а уж узлы… Узлы лучше
завяжу я.
Таргитай уже лег, смотрел с неловкостью. Мрак стянул ей за
спиной тонкие руки ремнем, дабы не перегрызла, а веревку обернул вокруг пояса,
привязал к пальме. Олег принес ей волчью шкуру: песок горячий, а волчьей шерсти
боится всякая нечисть — скорпионы, ядовитые пауки, змеи.
Мрак не выпускал секиру и во сне. Уши подрагивали, ловили
каждый шорох. Олег и Таргитай распластались недвижимо, словно придавленные
рухнувшим небом.
Мрак проснулся от ощущения опасности. Мгновенно подгреб
секиру, огляделся. Костер горел, хотя рассвет пришел на смену ночи, даже угли
рассыпались в пепел. Ноздри уловили пряный запах жареного мяса с пахучими
травами, пахло паленой шерстью.
Олег и Таргитай лежали в тех же неестественных позах.
Женщина сидела с закрытыми глазами у пальмы. Веревка обвивала ее вокруг пояса,
руки были заведены за спину. Веки опущены, дышит вроде бы ровно, но край куртки
часто подпрыгивает слева на груди.
На широких камнях прямо среди багровых углей темнели ломтики
мяса — пахнущие, с пузырьками сока, шипящие. От багровых углей шел мощный жар.
Женщина изо всех сил притворялась спящей. Зло зыркая на нее,
Мрак растолкал пинками друзей.
— Сторожите?
Таргитай сонно тер кулаками глаза, зевал, потягивался,
постанывал, а Олег, сразу все поняв, кинулся к пленнице. Она все еще прятала
руки за спиной, но Мраку доказывать ничего больше не надо было. Он отвернулся,
пусть Олег связывает заново, если желает. Он придирчиво проверил лук и стрелы.
Все на месте, тетива смотана в клубок. К тому же его лук даже Олег и Таргитай
натягивают с трудом. Пыхтят и надуваются так, что либо штаны лопнут, либо…
Проверил верблюдов, те с конем вместе объели половину
зеленой поляны, добрались до кустов и пальм. Когда вернулся, возле костра
сидели все трое. Олег заговорил торопливо, не давая Мраку открыть рот:
— Она не трогала твой лук! Ящерицы всегда подкрадываются к
огню, дуреют, пока смотрят… Она их палкой, палкой!
Мрак хмыкнул:
— Со связанными руками?.. Или ей восхотелось почесать пузо,
пришлось перегрызть ремень? Придется зубы выбить.
Он намеренно не смотрел в ее сторону. Зараза, она и его
постарается уболтать или хотя бы смягчить. Волхва оседлала, тот на глазах
тупеет, скоро догонит Таргитая.
Ящерицы здесь в Песках явно с поросят, мясо белое, как у
перепелок, без жира. Мрак ел с неохотой: бабой добыто — наполовину испорчено,
потом задумался, глотал вместе с костями, что и не кости вовсе, одно название.
Олег и Таргитай жевали вяло, отводили глаза. Девка не успела убрать или зарыть
страшные шкуры с бородавками и шипами, а кишки бросила в трех шагах. Лишь Мрак
одобрительно подвигал бровями: не последняя дура, зверье помельче жратаньки
тоже хочет.
— Ладно, — сказал Мрак наконец. — Можешь не связывать… Она в
самом деле могла ночью нас всех. Но как я не слышал, когда палкой по черепам?
— Где ты зришь палку? — спросил Таргитай сердито. Он сидел
надутый как сыч, не решался куснуть поджаренный ломтик, где прилипла зеленая
чешуйка. — Она их давила голыми руками!
Мрак оглядел ее внимательнее. Она с усилием отвернула
голову, руки застыли. Грозный человек не разговаривает с нею нарочно, дабы
оставаться противником!
— Гм… у ящериц шеи в панцирях. А у тебя, Олег, как у
цыпленка, голая. Да и у тебя, Тарх…
Таргитай покосился на Олега, пощупал шею.
— Неужто такая же грязная?
Мрак вытер жирные пальцы о песок, бросил благосклонно:
— Не дура, куски мяса переложила травами нашего волхва.
Остальное, видать, коню и верблюдам скормила.
Олег вскочил как ужаленный. Волосы встали дыбом, от них
полетели искры.
— Это лечебные травы!!!
— Верблюды тоже люди, — ответил Мрак хладнокровно. — Только
горбатые. Им всякие травы нужны. Без верблюдов пропадем, обижать таких зверей
нельзя. Вообще, чем больше зверей жалеешь, тем они вкуснее.
Глава 13
Когда отправились в путь, Таргитай с завистью заметил, что
маленькая рыжуха крепилась недолго: сперва клевала волхва в спину, наконец
обхватила руками. Мрак заметил тоже, все замечал, все видел.
— Ишь, прикидывается! Ночью вроде не спала, ящерок давила
голыми руками! Думаешь, спит?
— Без задних ног, — поклялся Таргитай.
— Это ты спишь на ходу. А она сейчас как кот в траве. А
цыпленок в двух шагах.
Таргитай растерянно хлопал пушистыми ресницами. Сам не
прикидывался, не знал, как это вообще прикидываются, даже просто прикидываться
волком не обучился, что вовсе просто, все на виду, по-честному, а человеку
прикидываться человеком — надо быть вовсе хитрюгой непомерной! Оставаясь в
личине человека, внутри уже быть кем-то другим! Но вовсе уму непостижимо, как
можно разглядеть такое прикидывание. Надо быть если не богом, то хотя бы магом
необычайной мощи…
Он с опаской и тревогой посматривал на Мрака. Гольш как-то
изрек, что от Мрака струится неведомая мощь. Мол, больше, чем в Олеге. Жаль, в
нем, Таргитае, ничего не нашел. А то бы…
Таргитай прикрыл глаза, погрузившись в сладкие мечты. Если
бы он был волхвом-волшебником или хотя бы могучим колдуном, то обязательно
сделал бы это… затем это… Да чтобы стал обязательно умным, сильным и красивым…
Да прынцессу и дворец поболе, чем у киммерийского царя…
Верблюд соскользнул с бархана, Таргитая словно тряхнуло.
Очнувшись от сладких грез, сказал дрожащим голосом:
— Третий день едем, никакой тучи, что пугал Гольш. Еще
недельку, отыщем Жезл…
— Сплюнь, дурак, — рявкнул Мрак. — Или постучи по дереву.
— Тут нет дерева. На твоего верблюда писаю…
— По голове своей. Она деревянная. С дуплом! Сам дивлюсь,
ничего не стряслось. Правда, верблюдов купили… по-пустынному… Молчи, сглазишь.
У тебя глаза завидущие.
