Богдан спросил озадаченно:
— Как это?
— Это убивает, — ответил Таргитай чистым детским голосом. —
Я не хочу убивать. А Жезл… Не знаю, но я оставлю Меч, ежели велите, в обмен на
Жезл.
Всадники суетились, перемещались, что-то выкрикивали
сорванными голосами. Богдан поднял руку:
— Тихо!.. А вы, странные, если пропустим к Дереву, в самом
деле оставите Меч?
Мрак показал дурню кулак размером с детскую голову, но
Таргитай ответил без колебаний, даже с облегчением:
— С радостью. Я не люблю этот Меч.
Всадники смотрели с широко открытыми ртами, а Богдан после
паузы сказал медленно:
— Мы пропустим вас. Ты говоришь искренне. Ты в самом деле
понимаешь, что Жезл сильнее Меча.
Всадники расступились. Обалдевший Мрак тронул коня, четверка
медленно тронулась в проход. Олег смотрел в хмурые напряженные лица, сжимался
от страха — четверых легко истыкать стрелами, но не стреляют, даже мечи вложили
в перевязи! Наивная дурость Таргитая оказалась сильнее его мудрости и отваги
Мрака. Правда, сам Таргитай еще меньше понимает, почему не тронули, но дорога к
Дереву открыта!
Когда стража Дерева осталась позади, Мрак вздохнул, словно
свалил с плечей горный хребет, сказал с великим облегчением:
— Здорово ты их наколол, Тарх! Поверили.
Таргитай поспешно спрятал дудочку.
— Я в самом деле оставлю Меч.
Даже Олег и амазонка подпрыгнули в седлах, а Мрак вытаращил
глаза:
— Сдурел?
— А что? Мрак, твоей секирой можно хотя бы лес рубить или
дрова колоть, а Меч только убивает. И только людей!
Олег смолчал, люди бывают разные, иных убивать — спасать
целые племена. Мрак же покраснел, голос стал угрожающим:
— Таргитай, мы уцелеваем только чудом, да по дурости. Умные
уже бы сгинули. Нам щепка может спасти шкуры, а ты от такой штуки
отказываешься! Даже боги не брезговали, а ты белых ручек марать не изволишь.
Ладно, хвороста нарублю своей благородной секирой, Олегу хватит всей его мощи
волхва, дабы разжечь костер без огнива — вечно теряет, спасибо Лиске: находит и
незаметно кладет ему в сумку, а вот тебе выпала, дурню, редкая удача — рубить и
крушить ворога!
Таргитай подумал, двинул плечами:
— Не понимаю такой удачи.
Мрак всплеснул руками:
— Дурень, это же всем понятно! Об этом даже песни поют.
Вспомни Странника. Тебе ж самому нравятся песни про поединки, кровь из ран,
битвы с великанами, схватки со Змеями, спасать девок из плена, крушить и
низвергать!
— Нравятся, — ответил Таргитай. — Я тогда ночь не спал, его
песни в ушах звучали. Песни про битвы с врагами нравятся, а вот самому биться
не нравится.
— Боги, если бы это сказал Олег…
— Мрак, я слишком глуп, чтобы чувствовать страх, но не люблю
убивать. Жалко! Если бы убивать, чтобы не умирали…
Мрак глухо захохотал, рассмеялся и Олег. Звонко залилась
смехом, как серебряный колокольчик, Лиска. Таргитай ехал с насупленным лицом —
смеются над ним, затем заулыбался во весь рот. Его глупое честное лицо стало
совсем счастливым, светлым.
Мрак оборвал смех: далеко впереди вился столбик черного
дыма. Остальные умолкли, видя его насупленное лицо. Оборотень оглянулся на
маячивших далеко позади всадников.
— Видите?
— Опять стража? — спросил Олег.
— В чешуе и с когтями. Змей, помните?
— Для чего же нас пропустили? — спросил Таргитай
недоумевающе.
— Может быть, чтобы посмотреть, как Змей сожрет? Жизнь
скучная, забав мало, глазу отдохнуть не на чем.
Таргитай хлопал глазами, не понимая. Олег подобрался,
напрягся. Страшное заклятие не поможет: нет такой трещины, чтобы провалилось
Мировое Дерево. Да и Жезл тогда пропадет!
Приблизились, в клубах черного дыма начали проскакивать
багровые искры. Мрак все темнел, Таргитай перехватил его злой взгляд, брошенный
на Меч: людей, гад, сечет, еще как сечет, а самого гада — да такого
крупноватого! — не берет, хоть плюй на него.
— Огнедышащий, — определил Олег. Он спешно листал книгу. —
Против простых драконов знаю, против крылатых знаю…
— Знаешь? — спросил Таргитай с недоверием.
— Только пользоваться не умею, — признался Олег. — А вот
против огнедышащих даже не видел отворота.
— А был бы, ты его опять перепутал с чем-нибудь, — сказал
Мрак. — Хватит с нас жаб с неба!
Лиска сказала с негодованием:
— Это даже хорошо, что перепутал!
— Да ладно, ладно, — сказал Мрак. — Все, что ни делается, к
лучшему. Вот Тарх вообще такое брякнул, что и на голову не налезет, а нас даже
не разнесли на клочки… Дурацкий мир, в котором живем! В другом давно бы
прибили.
Таргитай уже любовно щупал дудочку, улыбаясь своим мыслям.
Сказал рассеянно:
— Вообще-то он мне нравится.
Мрак с Олегом переглянулись. Мрак безнадежно махнул рукой.
Олег сказал с неуверенностью:
— Мне, вообще-то, тоже.
Таргитай поднес дудочку к губам:
— А я, будь богом, все-таки сделал бы лучше.
Лиска прыснула, Мраку показалось, что даже кони заржали,
жеребец под ним зашатался — едва не упал от смеха.
— А лень куды бы дел? — спросил Мрак очень серьезно. — Она ж
родилась раньше тебя. Сперва говорит лень, потом — ты.
Таргитай почесал в затылке, задумался. Дальше они ехали под
его насвистывание на дудочке. Змей певца не страшил, до него еще верст десять,
а так далеко стоит ли заглядывать? Пусть под ним конь ломает голову о грядущем,
у него она большая. Да еще Олег — он иссохнет, ежели не дать разобрать
завтрашний день по щепочкам.
Дым стал реже, черный превратился в сизый, затем вовсе в
белесый. Огонь исчез, вскоре уже все рассмотрели у подножия дерева нечто
зеленое, похожее на ящерицу размером с сарай. На спине бугрился неопрятный
горб. Невры не сразу узнали сложенные крылья.
— Кожистые, — определил Мрак. — Как у Олега!
— И летает, наверное, — предположил добрый Таргитай, — так
же замечательно.
— Только наша вещая птаха огнем не дышит, — сказал Мрак, он
бросил взгляд на волхва. Тот, судя по жестам, убеждал Лиску держаться позади.
Если со Змеем что случится, то чтобы не встревала. Двое, мол, в драку, а
третий… третий в другое место. Тем более женщина. Хоть и злая.
