Внезапно ночь осветило, как при пожаре. Пронесся столб огня.
От жара затрещали волосы. Ослепленный Олег вскрикнул, тонко завизжала Лиска.
Сильные руки схватили Олега, потащили, а едва тот раскрыл глаза, грубо бросили
на землю. Над головой прогремел рев, воздух колыхнулся, над головой пронеслось
что-то громадное.
— Отползай, дурень, — донесся крик Мрака. Сухо стукнуло,
словно деревом ударили по камню. Олег откатился, взвился на ноги, выставив
перед собой посох.
Змей полз на Мрака, но тот следил за страшной пастью: голова
чудовища раскачивалась на длинной шее. Змей выпускал горящие клубы дыма, но не
выдыхал во всю мощь — старался поймать Мрака поточнее. Бережет огненные стрелы,
понял Олег. Они в нем откуда-то берутся, не может же все время метать огонь!
— Мрак! — закричал он. — У него в пузе одна-две стрелы!
Вымани, пусть выстрелит, потом пустой уже не такой страшный…
— В пузе две, а за щеками две по восемь! — крикнул Мрак. Он
увертывался, падал, блестящие волчьи глаза ни на миг не оставляли чудовищного
зверя. — Да и лапы не отвалились… и зубы не выпали…
Пасть Змея была в длинных как мечи зубах, а голова укрыта
костяными плитами толщиной с дубовые лавки. Крохотные глазки прятались в ямках,
сверху нависали костяные выросты, с боков и снизу пещеры глаз защищали толстые
кости.
— Он неуязвим! — вскрикнул Олег в отчаянии.
— Зато мы, — крикнул Мрак утешающе, — на один кутний зуб!
Змей плюнул огнем, по земле пролегла опаленная дорожка. Мрак
увернулся с трудом. Будь огонь побольше, охватил бы с головой. Сверху раздался
тонкий вскрик, на спину Змея упало бревно. Зверь не повел и головой, Мрак
закричал:
— Кидай на шею! Тонкая, как у гуся, — обломится!
При голове размером с сарай, шея в самом деле выглядела
тонкой: с дерево в два обхвата, не толще, правда, защищена чешуйками с ладонь и
толщиной с подошву. Секирой не пересечь, разве что сверху упадет обломок коры
со скалу.
Сзади нарастал топот, земля качалась. Олег увидел факелы, те
приближались чересчур быстро. Сиплый рев, сперва сонный и раздраженный, стал
свирепым: звери почуяли добычу. Сверху тонкий голос верещал:
— Сделайте что-нибудь!
Зверь внезапно оставил ловить Мрака, хотя уже почти схватил,
а Мрак, споткнувшись, упал Змею под ноги. Змей же с обиженным ревом метнулся в
сторону. При свете вспыхнувшего факела — совсем слабого, багрового, как
затухающие угли, — Олег увидел белое перо в ноздре Змея.
— Беги! — заорал он. — Он за тобой!
Мрак быстро подхватился на ноги, в руках оказался лук. Три
стрелы свистнули одна за другой, он перебежал в сторону и выпустил еще две.
Змей взревел громче, оставил Лиску — та ломала о его панцирь оставшиеся стрелы,
повернулась к Мраку. Олег кинулся к Лиске, потащил к темной стене.
Они успели проскочить под широким носом другого Змея. Сзади
дохнуло огнем. Высветилась темная, изрытая щелями стена. Сзади раздался
натужный рев, земля затряслась под ударами тяжеленных лап.
— Левее, левее, — заорал сверху Таргитай. — Там щель! Он же
сам вам помог, осветил!
Олег на бегу забросил девушку в темную трещину. В спину
страшно ударило. Он влетел вслед, сбил с ног. Сквозь грохот в ушах ощутил
маленькие сильные руки. Грудь разрывалась от дыма и едкого запаха, глаза жгло.
Он закашлялся, едва не выплюнул легкие. Лиска кашляла еще отчаяннее, но упорно
оттаскивала от входа, где скреблась чешуйчатая лапа с бревно, пыталась
протиснуться. Когти величиной с ножи скребли края камня.
Глава 14
Олег не сразу понял, что это не камень — они проскользнули в
трещину коры, а Змей старается выковырнуть их, как дятел муравьев. Лиска что-то
кричала в ухо. Олег слышал тонкий жалобный голосок. В голове гудело, перед
глазами прыгали красные искры. Лиска снова попыталась его поднять. Изогнутый
как киммерийский меч коготь зацепил за подошву, но Лиска ухватилась за Олега,
подошва затрещала, коготь исчез с подошвой. Когда снова появился в щели, Олег
пытался отползти, охнул от режущей боли в спине. Лиска подхватила его сзади,
отволокла к стене.
Сверху зашуршало. На Олега упало тяжелое, пахнущее волком.
Олег сказал, не раскрывая слезящихся глаз — все равно ничего не видно:
— Мрак, днем Змеи нас достанут! Вожак не влезет, так
детеныша запустят…
— Уже рассветает, — послышался торопливый голос Таргитая. —
Змеев мы перебудили на сто верст. Это все ты со своей Лиской!.. Быстро наверх.
— Не могу. У меня спина перебита. Змей влупил вдогонку.
Догнать не мог, так влупил. А где Мрак?
— Ты палец прищемишь — крик за Авзацкими горами слышно. Если
мы уцелели, то Мрак вовсе не левой ногой сморкается.
Лиска подставила Олегу плечо с другой стороны, и он,
преодолевая острую боль, со стонами начал карабкаться вверх. Дерево слабо
светилось, глаза еще не отошли от багрового пламени огнедышащих
жаб-переростков, как их обозвал неустрашимый Мрак, ноги скользили и срывались.
Таргитай поддерживал, тянул за шиворот.
— Может, тебе проще перекинуться волосатой птахой? —
предложил он, намучавшись. — Мы с Лиской лучше понесем твои штаны. Все равно
несем, только еще и тебя в них!
Олег ощутил, как от обиды наворачиваются слезы, глаза
защипало сильнее. Лиска сочувствующе вздыхала, но молчала.
— Как я буду махать крыльями, если душа едва в теле?
— А-а, — понял Таргитай, — а я думал, тебе нас жалко. Штаны
у тебя почему-то тяжелые. Ты ничего туда не наложил?
В темноте послышался задыхающийся голос Лиски:
— Тарх, пожалеешь! Олег научится и людей носить в когтях.
Мог бы и тебя…
— Пусть сперва научится свои яйца носить, — послышался
разочарованный голос дудошника.
— Олег яйца не несет, — начала она негодующе и осеклась.
В темноте карабкались наверх, оступались, но удавалось не
сорваться — подъем шел по наклонной. Потом Таргитай круто свернул, двинулись
вверх уже в противоположную сторону. Олег медленно приходил в себя, шум в
голове утих. Он пощупал стены. Даже не древесина, до той еще версту, если не
больше, а всего лишь кора! Подымаются по трещине, сворачивая то вправо, то
влево, но все-таки ползут наверх!
Взбирались целую вечность, прежде чем Олег увидел смутные
силуэты Таргитая и Лиски. За спиной Таргитая горбился гигантский мешок, впервые
дудошник нес такой груз. Лиска карабкалась то сбоку, то отставала. Олег
постоянно слышал ее тяжелое дыхание, в горле у нее хрипело. Дочь Песков
привыкла нестись на горячем коне, глотая просторы, ровную как стол Степь, а
приходилось лезть на Дерево. Хорошо еще, что в ее племени нет запрета лазить по
деревьям! Видимо, там просто не знали деревьев!
