— Эта гадюка с крыльями занесла. Зараза, все блестящее
тянет, у кого что только может.
— Я видел доспехи…
Олег покачал головой:
— Доспехи тех, кто дрался со Змеем! А наворовано из
разгромленных и разграбленных дворцов, королевских сокровищниц. Это все ерунда…
Амазонка оскорбленно вскинулась:
— Такие драгоценности? Что ты понимаешь?
— А что не ерунда? — спросил Таргитай жадно.
— Змей нагло тащил и вещи из башен магов, пещер отшельников.
Он и Жезл уволок, и всякое разное… Змей, как вижу, древний, таскает издавна.
Там в расщелинах полно магических штук. Наверняка есть и мощнее этого Жезла, но
вряд ли даже Гольш сумеет разобраться…
Мрак хмыкнул:
— А если старая лиса сумеет? Захватим пару штук?
Олег с сомнением покачал головой:
— Их там тысячи… Можно, конечно, захватить. Но я еще не
знаю, как выберемся.
Все умолкли. Стена отвесная, а Змей вот-вот вернется. С
добычей для змееныша. А когда обнаружит, что погиб и последний, в ярости и
скалы разнесет, но доберется!
Все взоры устремились на Олега.
К вечеру горы исчезли на горизонте. Они сидели на спине
летящего Змея — присмиревшего, послушного, покорного магической мощи Жезла.
Мрак еще зябко кутался — ослабел от потери крови, а быстрое заживление страшных
ран отняло последние силы. Таргитай шевелил губами, складывал песни — опять же
не о своих или друзей подвигах, битве со Змеем, — а о бабах, вздохах, коровах
на лугу, сю-сю, ням-ням, патя-патя… Лиска прижалась всем телом к спине Олега,
обхватила и прильнула щекой к спине. Волхв сидел на загривке Змея выпрямленный,
между ногами держал Жезл Мощи. Набалдашник почти не светился: Гольш знает, как
накапливать мощь от Солнца и звездного неба, но то Гольш, а сейчас дотянуть бы…
Таргитай придерживал Мрака. Оборотня ремнем захлестнули
поперек пояса и привязали к встопорщенному гребню, но летающая жаба с крыльями
часто ныряла, виляла из стороны в сторону, словно и в воздухе протоптали дороги
с рытвинами, колдобинами, ямами. Тело Мрака начинало выскальзывать, Таргитай
хватался за оборотня обеими руками, ногами упирался в шипы.
Далеко внизу темнела стена — великанский лес — порождение
Прадуба, на котором желуди созревают раз в тыщу лет. Еще полсуток лету, ежели
одурманенный Змей будет слушаться, покажется Великая Река… А там дотянуть бы
через бескрайнюю пустыню горячих песчаных гор!..
Далеко в снежных Гималаях на вершине горы сидел полуголый
человек. Когда пришел зов, он дернулся, открыл глаза. Пронизывающий ветер
срывал крупицы льда, грыз гранит. Слепящее холодное солнце играло в льдинках.
Воздух был чистый и острый, как нож.
Настойчивый голос упорно долбил:
— Вишандра, очнись! Очнись, Вишандра!
Человек с великим усилием разомкнул смерзшиеся губы:
— Что жаждешь, смертный?
Голос торопливо сказал:
— Хвала Извечным! Мне пришлось пробиваться к тебе, в твой
мир, двое суток. Я думал, ты уже ушел в мир блаженства!
— Что надо? — повторил Вишандра уже раздраженно.
Он сделал усилие закрыться в магическом коконе, но
неизвестный ловко сунул ногу в щель, сказал еще торопливее:
— Тебя призывает Могучий!
— Почему не сам? Прислал смертного…
— Ну-ну, ты еще не вечножитель. У Главного нет времени
расталкивать тебя. У тебя глаза покрылись льдом, а кровь замерзла.
— Значит, я забрался далеко. А ты, ты…
Он ощутил пронизывающий ветер, холод. Лед под ним перестал
казаться теплым песком. Голос что-то бубнил в мозгу, настаивал, но Вишандра
сосредоточился, поймал взглядом вершины далекой горы, скользнул мыслью дальше,
пока не уперся в небесную твердь, скользнул по ней, как по ледяной горке,
дальше за горизонт.
Воздух вокруг него потеплел, пошел струйками. Худое смуглое
тело дернулось, блеснул короткий огонь. Почерневший круг на камне исходил
струйками перегретого воздуха.
Сильный хлопок колыхнул шторы в роскошно убранной комнате,
похожей на покои шаха. Вишандра возник посредине, дико огляделся. Со всех
сторон липли густые запахи. Всюду шелестело, шуршало, потрескивало,
серебрилось. Воздух был тяжелый, грязный, настоянный на чужом дыхании. В
солнечном свете, что с трудом проникал сквозь узкое окно, густо плавала шерсть
с ковров и шкур.
Дальняя резная дверь резко распахнулась. Грузный человек
почти вбежал, полы длинного халата волочились по коврам.
— Могучий Вишандра!.. Ты нужен срочно!
Вишандра молча подошел к окну, толчком распахнул створки.
Свежий воздух взвинтил пыль, по коврам на стенах прошла волна. Человек в халате
отшатнулся.
— Здесь и так сквозняки!
Вишандра опустился на пол, скрестил ноги, завернув их
настолько, что ступни оказались на бедрах. Голос аскета был холодным и
равнодушным, как снежная гора, на которой медитировал:
— Узнаю великого мага. Истреблять народы, но не справиться с
насморком… Говори, Мардух. Если нарушил мою нирвану зазря, то я, хоть ты и
великий маг, камня на камне здесь не оставлю.
Мардух отодвинулся к стене, там дуло не так мощно, сказал
медленно, делая весомым каждое слово:
— Равновесие Мира, которое создали боги и которым владеем
мы, маги, грозит нарушиться.
Вишандра обронил равнодушно:
— Кем?
— Из Гипербореи… есть такая северная страна. В нашем мире
появились странные люди. Они явно обладают странной мощью.
— Ну и что?
— Вишандра, не будь так спокоен. Они походя разметали
державу киммерийцев, когда не вошли даже в половину своей силы.
— Ну и что? — повторил Вишандра уже с отвращением. — Я могу
разметать любую державу движением мизинца. Ты можешь, любой из высших магов
может.
— Они тогда не знали своей силы! Но затем им повезло украсть
мой ковер, я тогда гостил у Фагима, их полумертвых донесло до южной башни
Гольша…
— Пустынника?
— Да, поедателя саранчи и ящериц. Тот успел кое-чему их
научить, затем отправил с опасным заданием…
Вишандра вяло шевельнулся, но глаза блеснули остро, с
интересом:
— Со дня падения державы киммеров прошло едва два месяца.
Как чему-то научил? У меня на каждую ступень уходят десятки лет.
— Вишандра, это странный народ. Чересчур непредсказуемый,
чтобы позволить таким ходить по земле. Дурость или счастье, но этим лохматым
людям постоянно случается то, что называем слепой удачей. Они избегли ловушек,
попросту их не заметив, а в других случаях справились с засадами, не сообразив
даже, что это засада.
