Так, хватит думать о всякой ерунде, пора сваливать отсюда. Мне не терпится оказаться в стенах общежития, в нашей с Наташей маленькой, но уютной комнате. Послезавтра экзамен — последний в этом семестре, мне готовиться нужно, а не бока мять на больничной койке. Тем более, когда совсем ничего не болит.
Отряхиваю измятую одежду, исследую ее на предмет разрывов и грязных пятен, но нет — я почти в порядке. Поднимаюсь на ноги, мир слегка качается перед глазами, но зрение быстро восстанавливается — отлично.
Вот сейчас найду врача, сдам анализы, если нужно, и пусть выписывают. Даже требовать согласна, ногами топать, лишь бы не оставаться в этой больнице.
Во-первых, я больницы терпеть не могу. Во-вторых, не хочу, чтобы кто-то из друзей или родители прознали об аварии и устроили скорбное паломничество к моему одру. Вот еще, не нужно мне это, и волновать никого не собираюсь.
Осматриваюсь по сторонам, заправляю аккуратно смятую постель, разглаживаю колючее покрывало и тяжело вздыхаю. Сумку так и не удалось обнаружить, печально. Там же телефон, деньги, документы, конспект важный — там все, вся моя жизнь! Где теперь искать эту сумку проклятую?
Когда в палате неведен идеальный порядок, еще раз тяжело вздыхаю, словно это чему-то поможет, и выхожу в коридор. Он длинный, широкий, с рядом одинаковых дверей по обе стороны, а света столько, что можно ослепнуть. Чистота поразительная и лица вокруг приветливые.
Где тут можно врача найти? В ординаторской! Иду влево, внимательно вчитываясь в надписи на дверях, а когда нахожу нужную, улыбаюсь. Вот сейчас быстренько покажусь и домой. Не будут же меня тут силой держать?
Но, толкнув дверь, икаю — громко очень — и на секундочку крепко жмурюсь.
Руслан.
Сидит на низком диване, его длиннющие ноги, скрещенные в лодыжках, занимают половину комнаты, а сам он кажется расслабленным, ленивым каким-то. Только это обманчивая ленность — я чувствую это. Руслан словно зверь, готовый к прыжку.
Странные ассоциации, честное слово.
Он меня точно преследует. Только я никак понять не могу, как отношусь к этому на самом деле. Да, я еще немного обижена на него за ту перепалку. Да, он наговорил мне много плохих слов, но… он же извинился. Всеми поступками своими после — извинился.
— А вот и наша пациентка, — улыбается доктор и жестом предлагает войти.
Он такой приветливый и радостный, словно подарок под елкой нашел. С чего бы интересно? Принимаю приглашение, а сама рассматриваю Руслана. У него заклеена рана на лбу и в общем-то он выглядит неплохо. Только я все никак не могу избавиться от ощущения его крови на своих пальцах и не могу выбросить из головы его бешеный взгляд. Это последствия шока у него были или он действительно волновался за меня? Непонятно…
Руслан усмехается и кивает мне, здороваясь. Молчит, но его взгляд… он приклеился ко мне, и я ощущаю его физически. Как влажную ткань на нагретом солнцем теле.
— Я хотела узнать, когда меня выпишут.
Занимаю место на диванчике, как на единственной поверхности в кабинете, куда можно присесть. Вокруг полки с книгами, какими-то справочниками, кофейный аппарат мигает лампочками на столике в углу, а на стене висит изображение человеческого скелета с сигаретой в зубах. Уютно все-таки и очень светло, будто бы не в больнице даже нахожусь.
И все бы ничего, но Руслан совсем близко — сидит в полуметре от меня, и ноздри щекочет аромат его туалетной воды. Стараюсь отодвинуться немного, но это совсем не помогает. Слишком маленькая площадь для нас двоих, когда Руслан такой огромный. Да и я не самая крошечная девушка в мире.
— Как чувствуете себя? — заботится врач, а я уверяю, что со мной все в полном порядке.
Отвечаю на стандартные вопросы, пока врач выписывает направление на какие-то анализы, но отдавать не торопится. Напротив, поднимается с места и выходит из ординаторской, зачем-то оставив нас с Русланом наедине.
Зачем?
— Как ты? — вырывается из меня, а Руслан улыбается. — Голова твоя… все хорошо?
— Действительно интересно? — его улыбка становится какой-то… странной. А взгляд исследует мое лицо, облизывает кожу, смущает.
Мне неловко сейчас — очень странное ощущение.
— Я испугалась. У тебя же кровь была. Почему в больницу не поехал? Вдруг сотрясение?
Слова складываются в вопросы как-то сами по себе — я будто бы вовсе их не контролирую. Но я не соврала ни в едином слове — на самом деле очень волновалась за него. Авария все-таки.
— Посмотри на меня, — усмехается и жестом обводит себя с головы до ног. От темноволосой макушки до носков ботинок какого-то запредельного размера. — Думаешь, такая ерунда способна причинить мне вред?
— Даже вековой дуб можно срубить, был бы топор, — изрекаю какую-то глупость и отвожу взгляд.
— Слава богу, я не вековой дуб. Хотя, конечно, уже давно не двадцать.
Мне кажется, в его словах притаилось нечто большее, но мне плохо даются смысловые шарады. Тем более сейчас.
— Моя сумка… она в машине осталась? Не знаешь, где она?
Руслан хлопает себя по лбу, морщится, задев заклеенную рану, и улыбается как-то виновато.
— Прости, я забыл ее у друга, — в голосе неподдельное сожаление. — Ночью поехал к нему, так там ее и оставил. Она тебе сильно нужна?
— Очень, — выдаю жалобно и морщусь. — Но я боялась, что она вовсе потерялась. Если у друга, то тогда нормально.
— Я тебе верну ее, не беспокойся.
Я хочу что-то ответить, поблагодарить за участие, но входит врач и отправляет на анализы. Меня мотает из кабинета в кабинет, от процедуры к процедуре, а когда выхожу из палаты наконец-то свободная, с выпиской на руках, Руслана нет нигде. Прямо Летучий голландец какой-то.
Но, выйдя на улицу, первым, кого встречаю — Руслан. Стоит вполоборота ко входу, засунув одну руку в карман, а во второй держит тлеющую сигарету. Не курит, просто стоит, глядя куда-то в пустоту. Он такой большой, такой сильный, но почему-то в этот момент кажется уязвимым. Будто бы что-то мучает его, беспокоит, сковывает.
Что я о нем знаю? В большей степени знакома с ним по рассказам Егора. Знаю, что любит младшего брата, что слишком много работает, живет в столице. В машинах хорошо разбирается — это тоже знаю. Холост еще, да. Но еще я знаю, каким взрывным он может быть, каким бескомпромиссным, опасным даже. Его горящие глаза в той подсобке — они стоят передо мной, напоминая о яростной сущности этого мужчины. Он, как открытый огонь — вырвавшись из-под контроля, способен сжечь все дотла.
Но несмотря на это, он способен помогать, способен искупать вину, и это… ценное качество в людях. Уметь принимать свои ошибки и пытаться их исправить.
Обо всем этом думаю, стоя на нижней ступеньке, и смотрю на Руслана. Наверное, слишком пристально, потому что он вздрагивает и фокусирует на мне взгляд темных глаз, а они кажутся какими-то голодными. Руслан будто бы хочет мне сказать что-то, но молчит. Делает шаг вперед, еще один, выбрасывает не глядя сигарету, а она попадает точно в урну.
