И к тому же… мне девятнадцать, но я не дурочка и прекрасно понимаю, что старший брат Егора не обязан рассыпаться передо мной в комплиментах и заваливать любезностями. Но я готова доказать ему, что не держу камней за пазухой и к жениху своему отношусь серьезно, искренне.
Настроение, слегка испорченное непонятной реакцией Руслана, заметно улучшается, и я распахиваю дверцу духовки. Там все еще томится пирог, за которым Егор, по всей видимости, и не думал следить.
Ну что такое? Несложно ведь было просто выключить духовку.
Слава богу не сгорел, и я, рискуя обжечься, тороплюсь вытащить его. Он тяжелый и горячий, с начинкой из сырого картофеля и курицы, ароматный и сочный. И красивый, потому немножечко даже горжусь собой.
До меня доносятся отголоски мужских разговоров, взрывы хохота, и я невольно улыбаюсь. Все будет хорошо, я справлюсь.
Руслан с Егором сидят напротив друг друга, оживленно разговаривая о каких-то общих знакомых, периодически переключаясь на рабочие вопросы. Я знаю, что магазин автозапчастей «Покрышкино», в котором Егор работает управляющим, принадлежит его брату, потому меня и не удивляет болтовня о каких-то деталях и приходных накладных.
— Мась, завязывай суетиться, — улыбается Егор и, потянув меня за руку, усаживает рядом. По-хозяйски обнимает за плечи, целует в висок, а я не знаю, куда деть взгляд.
Как-то неловко обжиматься на глазах Руслана. А тот почему-то слишком пристально следит за этим действом, и от этого вдвойне неловко.
— Просто расслабься, — шепчет на ухо Егор, и я следую его совету. Стараюсь, во всяком случае.
Следующие несколько минут проходят оживленно: я раскладываю еду по тарелкам, зорко следя, чтобы гость не остался обиженным. Я люблю готовить, я умею это делать, потому не волнуюсь, что Руслан может гадливо выплюнуть что-то из предложенного. Он, кажется, немного расслабляется и даже хвалит меня, попробовав. Отлично!
Внутренне ликую, улыбаюсь, а Егор подмигивает мне и сжимает под столом колено. Его поддержка очень важна для меня сейчас. Потому что взгляд Руслана и не думает теплеть. Наоборот, становится все напряженнее.
Я не знаю, что творится в его голове, но чувствую, что не нравлюсь ему. Совершенно и безоговорочно и никакие телячьи медальоны не в силах это изменить.
— Расскажите о себе, Кира, — Руслан растягивает слоги моего имени, будто бы на вкус его пробует, перекатывает на языке.
— О, Кира замеча…
— Я не тебя спрашивал, — одергивает Егора, а тот издает какой-то странный звук, словно вот-вот умрет от удушья. — Итак. Чем живете, чем дышите?
У него не взгляд, а рентгеновский луч, а темные глаза — намного темнее, сумрачнее, чем у брата — сверлят во мне дыру. Врать ему бессмысленно, да я и не планирую, потому что скрывать нечего.
— Я учусь на физмате, — говорю, открыто принимая его взгляд, но кажется, что бой. — После занятий подрабатываю в кафе. Все.
Это действительно все, но почему-то при упоминании моей подработки левая бровь Руслана заламывается, а в уголках губ дрожит что-то похожее на улыбку. У меня нет большого опыта в физиогномике, но кажется, что я сказала что-то такое, что изрядно развеселило его.
— В кафе, значит. Точно в кафе?
— Да, почти каждый вечер. Но учебе это не вредит, — сама не знаю зачем начинаю сыпать подробностями. Рассказываю о своем ВУЗе, о любви к физике, о том, что всегда мечтала стать ученым, но, увы, сейчас наука не в самом лучшем состоянии. Вскочив на любимого конька, долго и упорно рассказываю об отсутствии государственного финансирования, о нечестно распределенных грантах и даже, Господи прости, о взяточничестве. Вот это понесло так понесло, ужас!
Ситуацию спасает Егор, который начинает, как и всегда, громко возмущаться, что я совсем не жалею себя, учась и работая на износ. Только спасает ли? Потому что Руслан даже не слушает его — он смотрит на меня. Просто смотрит холодно и изучающе.
— Каждый вечер, значит, — непонятно чему усмехается и прячем усмешку в стакане с соком.
Странный он, очень странный. И еще уставший какой-то, помятый слегка. Так выглядят люди, который вместо полноценного сна всегда выбирают что-то другое.
Дальше разговор течет в безопасном русле, избегая острых углов. Мы не обсуждаем планы на будущее, не говорим о свадьбе. Успеем еще. Но сто?ит Егору завести речь о нашем с ним знакомстве, о том, что это точно любовь — одна и на всю жизнь, Руслана будто бы передергивает. Напряженная нижняя челюсть, желваки, барабанящие по столу крупные пальцы — все это наводит на мысль, что лучше бы остановиться. Но Егора несет, а Руслан все сильнее мрачнеет.
Я выхожу из комнаты. Скрываюсь в гостевой ванной на первом этаже, пытаясь совладать с хаотичными мыслями, которые еще немного и разорвут мою голову на части. Не понимаю, что происходит, почему Руслан такой… он недоволен моей персоной в качестве невесты брата? Я недостаточно богатая, красивая, умная для Егора? Со мной что-то не так?
У меня нет ответов ни на один из этих вопросов. Как не пытаюсь найти, нет их. Я присаживаюсь на край ванной, зачем-то принимаюсь крутить в руках баночку с персиковым шампунем. Мне сложно продолжать убеждать себя, что все будет хорошо — вижу, что нифига не будет. Но и прятаться здесь я больше не могу. Не маленькая, в конце концов.
Вдруг раздается стук в дверь, я ойкаю, роняю на пол шампунь и, громко чертыхнувшись, лезу под ванную, чтобы достать укатившуюся бутылочку. Зачем она мне? Пусть бы и дальше валялась. Нет же, прямо жизненно необходимо ее достать.
— Мась, выходи. — Егор стучит настойчивее и я, плюнув на шампунь, открываю дверь. — Мне нужно отлучиться по делам. Очень срочно. В магазине проблемы.
Егор расстроен, а уголки губ ползут вниз. Такой трогательный сейчас. Убеждаю его, что все нормально и я совсем не против.
— Отвезешь меня в общежитие тогда? — Обнимаю его за талию, но Егор отрицательно качает головой.
— Оставайся, я быстро. Туда и обратно. А вы тут с Русланом еще поговорите, без свидетелей.
Егор подмигивает, а у меня почему-то стопы холодеют.
— Все, милая, я поехал. Не скучайте.
Дверь хлопает, и я остаюсь одна в длинном коридоре. Или не одна?
5 глава
Руслан
Я говорю ей гадости, будто с цепи сорвался, держу крепко у стены. Пальцы впиваются в ее подбородок, а кожа мягкая и бархатистая. Она и ночью была такой? Вот такой же нежной?
Сверху на нас льется тусклый свет лампочки, а Кира держится гордо, не дрожит и будто бы не боится. И это… бесит. И почему-то настораживает.
Словно из пазла выпала какая-то деталь, но что-то мешает мне ее увидеть.
Кира пытается бороться, норовит вырваться, только во мне больше ста девяноста сантиметров и веса под сотню — от меня так просто не сбежишь. Особенно, когда злость кипит и бурлит внутри.
