Сердце у меня готово было вырваться из груди и ускакать куда подальше. Ладошки вспотели, да и меня всю потряхивало как в лихорадке.
Моя храбрость бессовестно испарилась, оставив вместо себя неудержимый страх.
Но я усилием воли собрала себя в кулак и шла вслед за боссом. Повторяла про себя, что ничего страшного не произойдёт, нужно всего лишь рассказать им о своём положении и всё. Это же так просто, правда?
Каждый шаг по мраморному полу отдавался в ушах набатом. Казалось, будто я иду на казнь… Тряхнула головой, прогоняя тот бред, что атаковал мои мысли.
Мы вошли в приёмную Сарбаева.
Теперь Тимур Багратионович занимал кабинет своего отца. Это было очень большое помещение.
Он переделал кабинет под себя (правда я не видела, каким раньше был кабинет Сарбаего старшего).
Но мне нравилось то, что я видела — здесь было много света и воздуха. Оформлено в стиле минимализм.
Всё было чисто мужским и жёстким. Чувствовалась власть и сила хозяина этого кабинета. Впрочем, Сарбаев таким и был.
Он сидел в своём роскошном чёрном кожаном кресле и выглядел как настоящий хозяин жизни — рукава на белой рубашке небрежно подвёрнуты, оголяя тёмную кожу на сильных руках, перевитых венами. Левую руку украшали массивные золотые часы, поблёскивая в лучах солнца.
Причёска стильная, но волосы влажные, словно он только что принял душ.
Лёгкая небритость ему всегда шла и сегодня он тоже решил не утруждать себя бритьём.
Что ж… Как всегда греховно прекрасен, но от этого, не менее опасен.
За Сарбаевым уже закрепилось прозвище — Тиран. Большинство сотрудников компании его тихо, но люто ненавидели. Ещё бы, ведь теперь им пришлось начинать по-настоящему работать, а про халтуру и тунеядство навсегда забыть. Ведь Тиран не только наказывал штрафами и дополнительной работой, но и поорать любил, будь здоров. После того как смертники выходили из его кабинета, получив свою порку, они были полуживые и работали пуще прежнего.
— Как прошла командировка? — с ходу поинтересовался Сталь у Сарбаева.
— Неважно, — ответил Тимур Багратионович. — Конкуренты предложили меньшие сроки реализации, чем мы. Надо будет подумать, чем завлечь этих китайцев. Надо же было им создать совместный проект? Ты только подумай, Китай и Германия…
Сталь опустился в кресло напротив стола Сарбаева и кивнул его словам.
Я присела на соседнее кресло и решила поразглядывать белый глянцевый пол своего главного босса, пока они разговаривают и обсуждают дела.
— Есть у меня несколько идей. Как соберёшь совещание, я их озвучу.
— Договорились, — сухо сказал Сарбаев. — Ты с чем пришёл?
— Пока не знаю. Анастасия Андреевна желает нам сообщить некую важную новость, — сказал Сталь.
Я вскинула голову и решительно посмотрела на Сарбаева, который с интересом меня разглядывал.
— Настенька, я смотрю, тебя Димитрий совсем замучил. Ты только посмотри, что с ней сделал. Бледная, глаза ввалились. Насте определённо нужен отпуск.
Нужен-нужен, только декретный отпуск.
— Я на следующей неделе полечу на Карибы, могу и тебя с собой захватить. Что скажешь? Со Сталем я договорюсь, — насмешливо произнёс Сарбаев.
— Прекрати смущать мою помощницу, — сухо бросил Сталь, будто ему всё равно, что говорит Сарбаев. — И Карибы отложи, не время пока отдыхать.
— Ладно, обсудим это позже, — усмехнулся он. — Так что у тебя для нас имеется такого важного, Настенька?
Что ж, говорить нужно либо сейчас, либо никогда…
Открыла рот и закрыла.
Невозможно сильно закружилась голова, в ушах зазвенело, а ещё некстати к горлу подкатила тошнота.
Набрала в лёгкие побольше воздуха, закрыла глаза и попыталась успокоить свою панику, и сдержать хоть на чуть-чуть проклятый токсикоз.
— Вам нехорошо? — как сквозь толщу воды услышала голос Димитрия. — Анастасия…
— Настя… Что с вами? — кажется, это уже Сарбаев.
— Всё… нормально… — выдавила из себя. — Бывает…
— Я же говорю, довёл ты свою помощницу. Настя, а ведь предупреждал тебя, что со Сталем…
— Я беременна! — выпалила на одном дыхании. — Кто-то из вас двоих — отец моих детей.
Кажется, я удивила обоих мужчин.
Вы когда-нибудь слышали как звучит тишина?
Нет?
А я первые её услышала…
Тишина оказывается звонкая, пронзительная, невозможно плотная и задевает натянутые нервы, играет на них как на скрипке…
— Что ты сейчас сказала?
Голос Сарбаева, похожий на мотор яростного автомобиля, вдребезги разрушил эту звенящую тишину.
Я смотрю на него и отчётливо вижу как скулы Тимура заостряются, губы растягиваются в едкой усмешке, глаза сужаются и пронзают меня насквозь своей чернильной тьмой.
Всё вижу, как в замедленной съёмке.
Даже вижу искрящиеся пылинки в лучах утреннего солнца, что также медленно летят и кружатся над нами.
— Анастасия Андреевна, прошу разъяснить, — слышу и голос Сталя. Именно он возвращает меня в реальность, и в обычное течение времени.
— Я… Я хотела сказать раньше, но не могла найти подходящего времени, да и боялась…. Даже подумать не могла, что та ночь принесёт такие последствия… Но так случилось и изменить ничего нельзя, — старалась говорить спокойно, но получалось плохо.
Дышала так, словно пробежала несколько километров с грузом на плечах.
Голова снова начинала кружиться, а тошнота набирала обороты.
Сарбаев вскочил с кресла, настолько резко и неожиданно, что оно опрокинулось навзничь. Раздался оглушительный звук, когда падает большой и тяжёлый предмет.
Пока я смотрела на крутящиеся колёсики кресла, Сарбаев подлетел ко мне как настоящий дикий зверь. Я даже не успела заметить, как в мгновение ока он стоял подле меня и ухватил своими жёсткими пальцами за подбородок и поднял моё лицо к себе.
Его глаза пылали яростью.
Таким страшным его никогда не видела. Да что там говорить, я никогда не видела ни одного мужчину в своей жизни в таком состоянии бешенства.
Его глаза горели и прожигали во мне дыру, рот был оскален… клыки острыми копьями торчали, слюна ядовитая с них капала, язык раздвоенный воздух пробовал, пар из ушей повалил…
Это уже моя буйная фантазия дорисовала картину «Сарбаев в бешенстве», отчего стало ещё страшнее.
— Ты думаешь, мы идиоты?! Залетела от кого-то, а с нас решила деньжат срубить?! Не получится, барышня…
— Тимур, ну-ка, быстро отпустил её! — взревел Сталь и оттащил невменяемого Сарбаева от меня подальше.
