Поцелуй длился долго. Он был таким чувственным, нежным и невозможно сладким.
Я с удовольствием отдавала этому мужчине свою нежность…
И когда моё тело ослабло от этой ласки, он обнял меня крепче, словно обещая своими объятиями, что я дорога ему, желанна…
— Я так понимаю, ты уже определился и принял решение? — раздался голос Тимура, разрушая сказочный момент и вызывая дрожь страха по всему телу.
Димитрий нехотя оторвался от меня, поцеловал в висок, открыл дверь в комнату и сказал:
— Спокойной ночи, Настя.
— Э-э-э… — протянула я, не спеша уходить и не понимая, почему Сарбаев такой злой и чем эта злость грозит Димитрию.
— Спокойной ночи, Настенька, — ядовито пропел Сарбаев, а потом посмотрел на Сталя и сказал: — Пошли, отец нас ждёт в кабинете. Есть разговор.
* * *
После бурного дня, перед сном я просто была обязана позвонить своим девчонкам и рассказать какой крутой вираж совершила моя судьба после того как я рассказала о своей беременности начальству.
— Оу… Настя, ты время уже видела? — сонно поинтересовалась Маша.
— О! Привет девочки! — поприветствовала нас Ульяна, которая подключилась к скайпу на полминуты позже. — Маш, ты чего такая кислая?
Машуля скривила свой носик, и тяжко вздохнув, рассказала:
— Моих сыновей сегодня обозвала одна сумасшедшая мамаша из школы. У нас собрание родительское было. Я не сдержалась и обматерила её. А на её защиту встала другая овца… ой, долго рассказывать. Короче, вечер вышел тот ещё… Вот пью вино, муж мне ступни помассировал. Дети, правда, называют меня классной, а у меня внутри гневный ёжик сидит и требует мести.
— О-о-о… — протянули мы в один голос с Ульяной.
— Я всегда тебе говорила, что у тебя не язык, а ядовитый нож, — улыбнулась Улька.
— Договоришься, и получишь этим ножом… Ох, Настя, что-то интерьер я не узнаю. Не твоя же квартира, это точно. Где это ты? — Машка натурально удивилась.
— Это куда, тебя мать, занесло? — спросила Улька, приближая своё лицо, чтобы лучше рассмотреть мою комнату.
Улыбнулась, коварно выдерживая театральную паузу и сказала:
— Я теперь живу в доме Сарбаева Багратиона Тамерлановича, отца Тимура.
— Чё? — опешила Улька.
Машка в этот момент пила вино и от моих слов прыснула прямо на экран ноутбука и закашлялась.
Несколько минут мы с Улькой лицезрели как Машка протирает забрызганный экран.
— А теперь объясни, — сурово произнесла Машуля. — Это, каким таким ветром тебя занесло к папаше Тимура?!
— Да, расскажи-ка в подробностях, Настенька, — закивала головой Ульяна.
— Ну-у-у… В общем, дело было так…
И я рассказала им всё, начиная с того самого момента как ко мне поздней ночью приехал Сталь.
Рассказала, как он трогал мой живот. Про малышей и как я почувствовала их шевеление внутри себя. Про сумбурное утро и о том, как прошёл мой оставшийся день.
Даже про недавний поцелуй рассказала.
Умолчала лишь о том, что Сталь тоже сын Сарбаева старшего.
— Как видите, ваш совет рассказать боссам о беременности вылился в такой вот результат, — развела я руками.
— У меня кончились все слова, — произнесла задумчивая и даже ошарашенная Машка.
— Ну ты даёшь! — рассмеялась Улька. — Это же так круто! Тебя окружат заботой и вниманием! Настька, всё повернулась самым лучшим образом!
— Не понимаю, чему ты радуешься, — пробубнила Машка.
— А что ей остаётся? Плакать что-ли? — тряхнула недовольно головой Ульяна.
— Ну-у-у… Я сначала даже была против всего этого, но тут так красиво, девочки, что даже не могу слов подобрать… — с восхищением призналась подругам. — Мне нравится этот дом и его обитатели.
— Это всё лирика, — хихикнула Ульяна. — Самое главное, что у тебя под боком теперь ходят два наикрутейших самца! Но ты, я так понимаю, уже застолбила себе Сталя?
— А если папашей окажется Тимур? — ехидно поинтересовалась Машка.
— Похоже ты на своём родительском собрании заразилась от тех дебильных мамаш, — скорчила рожицу Ульяна и рявкнула: — Куда делся твой оптимизм?!
Я засмеялась.
А Машка насупилась, но промолчала.
— Настенька, дорогуша, ну признайся же тёте Уле, что ты влюбилась в Стального принца…
— Пф! — фыркнула на её слова. — Ничего я не влюбилась, просто…
Задумалась.
— Ну? — поторопила меня Ульяна.
Пожала плечами и ответила, заливаясь краской смущения.
— Просто Димитрий такой надёжный, сильный, уверенный в своих словах и действиях… Знаете, мне иногда даже хочется ему подчиняться…
Ой, всё, я сказала это вслух!
— Ого! — округлила глаза Машуля.
— Не ого, а ага! — ткнула пальцем в небо Улька. — Это и есть любовь, Настенька. Посмотри на Машку, она хоть и хорохорится порой, и своего благоверного ругает, но ведь слушает его и делает именно так, как он говорит. А я вот… Ну-у-у… Все мои мужчины делают так как хочу именно я и не нашла пока того самого-самого, которому мне хотелось бы подчиниться…
Мы с Машкой переглянулись и одновременно прыснули. А потом зашлись в хохоте.
— Не понимаю, что смешного? — надула недовольно губки Ульяна.
— Улечка, солнце ты моё, — пропела Маша. — Да будет тебе известно, что это мужчины в руках любящей женщины делают всё так как нам угодно и выгодно. И ни в коем разе не наоборот! — Машка понизила голос и прошептала: — Мой муж только думает, что я его слушаю. И запомните девочки, все мужчины подобны самолётам. Просто-напросто нужно выучить и запомнить, на какие кнопочки нужно нажимать, за какие рычаги потянуть, и вуаля, вы летите!
— Ага, — хмыкнула теперь я. — Ты забыла, что можно и разбиться на таком самолёте…
— Ну-у-у… в общем-то, сравнение подходящее и могу сказать, что я опытный пилот, — с интонацией знатока сказала Ульяна.
— Тогда что же ты всё в девках ходишь, раз такая крутая? — ехидно спросила Машка.
— Может, я просто разборчивая, — ответила Уля.
— А может, это мужики стали разборчивы? — парировала Маша.
— Так, девочки, не ссоримся, — призвала я их к порядку. Погладила свой живот и сказала: — Не знаю, какой я пилот, но вот то, что самолёт по имени Димитрий, мне нравится — это точно.
— О да! — захлопнула в ладоши Уля. — Я же говорю, что влюбилась наша Настенька.
— Тогда не понимаю, почему ты должна жить в доме Сарбаевых, — высказала своё мнение Маша. — Пусть он тебя к себе заберёт.
