Абсолютно искренне предлагаю я, поглядывая, как он, выбрав травинку, грызет ее. Видимо, за компанию с конем перекус у Ромашки.
— Не-а, — неожиданно отказывается Ромео, хитро и довольно улыбаясь.
— Не поверишь? — предположила я и для надёжности приподнялась, заглядывая в его глаза.
— Не поэтому. Как я могу выиграть, не забив ни одного гола тебе. И самое главное… — Ромка замолчал на секунду, но все же продолжил: — Самое главное, тогда закончится наша игра, а я ещё не наигрался с тобой, Стефи.
Я не успела ни возмутиться, ни осознать, что он сказал, приподнявшись, он поймал мои губы, нагло, без предупреждения целуя. И я могу, конечно, сочинить, что растерялась, но это не так. Я хотела, чтобы целовал, чтобы колол меня своей щетиной, и наглый язык я не пытаюсь выпихнуть из моего рта, а так же быстро и жадно цепляю своим.
Ромка быстро переворачивает меня, роняя обратно на землю, одной рукой сжимая мой затылок, не давая отстраниться, а второй, задирая рубашку, гладит бедра и, дергая рубашку, пробирается под кружево лифчика, оглаживая и сжимая грудь, будто примеряет к своей ладони.
В затылке простреливает, будто у меня тремор, и тут же отпускает, заволакивая голову головокружительным туманом, и мои руки обвивают его шею. Сами.
Кажется, я скоро буду узнавать его по члену, через одежду, потому что его раскаленный стояк снова упирается мне в бедро.
Он на секунду отстраняется, и в его расширенных зрачках я вижу собственный безумный взгляд в таких же дурных, с капелькой растерянности, только темно-синих.
— Они заметят, если я не приду играть! — с огромным разочарованием в хриплом шепоте говорит Ромка и нехотя заваливается обратно на спину. — Стеф, сегодня вечером тебя не спасет ни одна отмазка…
— Даже то, что я все твои презервативы выкинула и из дома и из кабинета? — интересуюсь я, а Ромка от такой новости снова поднялся, возмущённо заглядывая мне в лицо.
— Ну ты и с-сучка! — не увидев во мне и тени шутки, снова падает обратно Ромео, вздыхая, утащил мою руку с собой, кажется, не замечает, что целует мои пальцы, о чем-то задумавшись.
Я стараюсь остановить поток мыслей, разобрать перемены в его поведении по кусочкам. Стабильно у него только одно желание, а все остальное… он будто, меняя тактику, ищет слабое место у меня. А я ведусь на эти его поцелуи и теряюсь от жарких объятий громилы, мышечную массу из стопроцентной стали, которую я оценила еще в Вегасе.
— Пойдем, принцесса преисподней, а то твои новоиспеченные миньоны в депрессию впадут, целый час уже тебя не видят.
— Почему ты так легкомысленно относишься к своей репутации, Ромео? Все же будут смеяться за спиной?
— И что? Мне теперь в истерике биться и обращать внимание на сплетни? Удивляешь ты меня, Стефи, сама-то особо не паришься, что о тебе будут думать люди.
— Парюсь. Но только в отношении близких, все остальные не имеют значения в моей жизни. Сегодня рядом, завтра исчезли навсегда, поэтому смысла нет, если спустя время ты и имени их не вспомнишь.
— Ты же сама знаешь, что люди вокруг не идиоты и прекрасно видят, что происходит. Приехала взбалмошная мажорка, ходит, наряды свои от-кутюр восемь раз на день меняет, сует повсюду свой любопытный носик и бегает за мной, требуя внимания.
— Ну и самомнение у тебя, Ромашка! — возмутилась я его анализу.
— Кто бы говорил, — хмыкнул Роман Дмитриевич.
Ромка болтал всю дорогу, пока мы не разошлись в разные стороны: он — прямо в тельняшке — на свою официальную часть и потом играть, а я припустила к домику, чтобы переодеться и найти его камеру. Странно, но Ромка, даже ни секунды не думая, разрешил мне копаться в его вещах. Я, конечно, понимаю что не найду у него розовых стрингов или любовных писем его подруг, но неужели ни одного секрета нет?
Запрыгнув в любимые джинсовые шортики, я было полезла за футболкой, но расставаться с рубашкой Ромы, оказывается, мне не хочется, тем более с таким эксклюзивным дизайном — помадой по воротнику… И вообще она мне идёт! Армани, кстати. Сам такой же выпендрежник, а на меня батон крошит! Вот я в одной рубашке весь день буду, а он как минимум сейчас третий раз наряд меняет! Поэтому я завязала узел на уровне живота, чтобы шорты было хотя бы видно и… зависла перед зеркалом, наводя красоту.
— И не ври мне, Стефания Никитична, что это не для Ромео! — осуждала я сама себя, пока никто не видит.
Когда прихорашиваешься для хорошего настроения и чувства уверенности в себе — это одно, а когда, малюя моську и накручивая волосенки, только и думаешь, как отреагирует на это определенный человек, то пиши пропало, как минимум в тебе есть желание понравиться ему, может, это ещё и не влюбленность, но предвестник этого точно.
Леночка и Андрей уже приехали, но у них другое задание — выявить блюда в ресторанах, в которых подмена дорогих продуктов на дешёвые. Эти два гурмэ, видимо, в своего папу. Андрей и Ленточка с детства носы морщат, если что-то не так с едой. Привереды. Чтобы не вызвать подозрение и иметь возможность заказать больше, с ними еще толпа тусовщиков приехала.
На начало игры я, конечно, опоздала и хотела приступить к основной своей миссии сразу, но залипла на Ромашке в форме. Честно говоря, он и без нее как трехдверный шкаф в плечах, а в этой защите и вовсе масштабы впечатляют.
— За кого болеете? — пристал ко мне мужчина с соседнего кресла.
Нашел у кого спросить, я вообще не понимаю, чего они там разбегались, и тут еще человек пятьсот, мог бы и найти более грамотного собеседника.
— Вон за того, в белых трусиках! — кивнула я на Ромку.
— Они все в белых… — растерялся мужик, а я только сейчас поняла, что у остальных я не разглядывала, что на попах натянуто. На одну глазею сижу.
— Можно я вас угощу? — продолжил мужчина мешать мне. Хотя… почему мешать? Помогать!
— Можно, только при одном условии. Говорите, что у вас нет наличных, и что бы ни предложил этот парень — соглашайтесь.
— Чего? А что он предложит?
— Скажет, что терминал не работает, и предложит вам перевести на его карту, а он за вас заплатит свои.
Мужик от моих заскоков слегка подостыл, зато на поле наконец начал смотреть, в отличие от меня.
В перерыве между таймами я собиралась уйти с трибуны в тень, жарко сидеть на солнце, и купленный лёд с двумя ложками колы не сильно спасает.
Я всегда жду, пока схлынет толпа, потому что именно из толпы меня и тырили когда-то нерадивые похитители, и в этот раз тоже шла последней, но все равно похитили.
Затащив меня в зону выхода из раздевалок на поле, Ромка закатил глаза, рассмотрев, что я все в той же рубашке.
— Видела, что ты натворила? — наехал на меня Ромео, нависнув грозным коршуном. Вот совсем ни за что!
— Я? Нет, не видела. Что?
