— Присматриваешь следующего на роль игрушки, Стефи-и-и? — рявкнул на меня Ромка, затащив за угол дома.
Он такой злой был и агрессивный, что я пятилась от него, даже несмотря на то, что хотелось обратного. Я растерялась, миллион раз представляла нашу случайную встречу, и в моих фантазиях я была такая гордая и высокомерная снежная королева, а на деле хуже Алёнушки из сказки про Морозко, у которой на любую пакость мяуканье невнятное.
Кажется я от неожиданности превратилась в блеющую овцу. Где это все «пройду мимо, даже не улыбнусь»? Стою и улыбаюсь, и мало того, оправдываюсь перед ним, будто обязана!
— Нет. Это друзья мои. Я… поздороваться… просто…
— А этого прилизанного ты нашла, когда чемодан из Китая разбирала? — продолжал наступать на меня Ромка, так злобно сверкая глазами, что я пятилась просто на инстинктах, пытаясь найти укрытие от этого зверя разбушевавшегося.
— Из Тайланда… Тебе какое дело, Ромео? Я слышала, у тебя все в шоколаде теперь. Бронь уже на год вперёд набрал. Скоро все девчонки Москвы услышат новое имя в списке самых завидных женихов! — нашла что пропищать я в свою защиту, кажется, ещё больше себя закапывая.
Он как будто не слышал меня и, загнав в беседку, заставив чуть ли не на стол залезть, навис, продолжая претензии свои мне предъявлять. Только кто так разговаривает? Рыча прямо в губы, между слов их кусая, не больно, но все равно так никто не ведёт беседу! Тиская в ручищах своих меня и кусая то губы, то щеки! И правда, как зверь над добычей кружит, играет, мучает меня снова! Пришпилил меня к столу и своего распущенного питона прижимает!
— Что тебе нужно? Я на пару дней приехала и снова уеду! Так что говори что надо и уходи!
— Ты! Вся моя жизнь, в каждой детали только ты! Ты влезла везде! В работу, в постель, в голову! Не избавиться, не скрыться! Это тебе легко, катаешься по всему миру, и каждый день новые лица и новый вид из окна! А мне куда смотреть, чтобы тебя не вспоминать? Я даже в зеркале вижу тебя рядом, с зубной щеткой за щекой! Ты ведьма, Стефи-и-и! Ты отравила всю мою жизнь, так и не сказав, за что все это было, начиная с утра в Вегасе! Что я тебе сделал?
Так нужны ему были ответы на его вопросы, что заткнул мне рот своим бешеным поцелуем. И я такая слабохарактерная! Сто тысяч раз представляла себе, что пройду мимо! Оттолкнуть смогу. Не позволю больше сделать мне больно! И где все это? Я бессовестно и так же жадно отвечаю ему. Опять сошла с ума в его руках. Я не врала себе, нет. Я скучала по нему, по глазам и улыбке. Плакала по ночам, вспоминая единственное свидание. Такое же сумасшедшее и развратное, как он сам, my devil. Мой порочный, наглый, невыносимо любимый дьявол.
Мы никак не можем остановиться, словно все снова исчезнет, если прервем поцелуй, губы горят от его нетерпеливых жарких ласк. Он сминает их, ловит своими, снова заставляя меня забыть обо всем на свете. Я так по ним скучала! По колючим щекам, по хриплому голосу. Я даже стон не могу сдержать, когда его горячий язык нагло толкается, схлестываясь с моим, и от его ответного совсем теряю голову, в ней только эндорфины скачут, лопаясь и растекаясь по венам.
На улице градусов десять, не больше, но от Ромы пышет жаром, снова плавлюсь в его сильных руках, мне хочется больше всего на свете остаться в них навсегда, прогоняю прочь все мысли, что это неправильно, что надо послать его куда подальше! Он ненадежный, безответственный… Черт!
— Дети! У нас дети же! — выпалила я, вспомнив о своих обязанностях следить за мелкими сегодня. Тоже мне ответственная…
— Что? Какие дети? — прохрипел Ромка и ошарашенно отстранился, зачем-то опустив ладонь на мой живот, словно они там сидят, странный взгляд его меня пугал, и я не могла в этих темных омутах разгадать его природу.
— Маленькие! Я за ними присматривать должна! Моя очередь. Ты, кстати, своей теще обещал тоже! — сболтнула я нечаянно, уже догадавшись, про какого зятя мама сказала.
— Да? Ну если теще обещал, то пойдем, — тяжело вздохнул Ромка и ещё сильнее прижал меня к себе, сжав до хруста позвоночника, и, немного отстранившись, покосился на своего оголтелого питона, которого ткань брюк скрыть уже не могла.
— Что за праздник у вас сегодня? — посмотрев на меня откровенно обвиняющим взглядом, будто я заставляла его возбуждаться в неподходящем месте, спросил Ромка, без спроса схватив меня за руку и шагая к дому.
Прохладный воздух не отрезвлял, меня крыло от его близости, от запаха снова забившего легкие, и губы горят, и щеки. И никак не могу успокоить парад мурашек по коже и танцы бабочек внутри.
— Родители развлекаться уехали, это у них праздник. Ты зачем приехал?
— Теще обещал, сама же сказала! — буркнул Ромка, наверное, снова злился, увидев в толпе Эла.
— Бывшей теще, — поправила я Ромку.
— Я тебе уже говорил, пока не расскажешь все, ты моя! — рассвирепел Ромка на пустом месте, подумаешь, тещу бывшей назвала!
— Пить надо меньше! Будешь помнить, с кем засыпаешь и с кем просыпаешься! Сам вспоминай! И не твоя!
Ну как можно за пятнадцать минут разогнаться от злости до жарких поцелуев и обратно в ярость? И почему мне это нравится гораздо больше спокойных вечеров?
Я наблюдала за Ромкой, пока он возился с крохами, хоть он и сначала удивился, что они совсем несмышленыши, и во что с ними играть, не знал. Уже через пять минут сидел, весь облепленный малышами. Его детям повезет с таким папкой, он терпеливо складывает с ними кубики, пирамидки, конструктор «Лего» со Стасом собирал, обсуждая девчонок. Стас поделился с новым другом, что в саду ему нравится девочка, но она его не любит, такая вот беда у пятилетнего Казановы.
— Запомни, Стаська, три вещи. Логика, здравомыслие и даже опыт — это все с девчонками не работает!
— А что работает? — спросил малыш, а я расплылась в довольной улыбке, когда Ромка покосился на меня, поняв, что я подслушиваю их болтовню.
— Ничего с ней не работает. Один несчастный пацан пробовал все! — вздохнул Ромка, и Стаська вместе с ним сокрушался нелегкой мужской доле.
— Он ей мороженое покупал? В кафе, где монстриков в желе дают, водил? Там еще аквариум такой большой и мультик есть, — вдруг еще одна внимательная дама лет пяти вмешалась, и я еще больше радовалась, глядя, как Ромка растерялся, растрепав шевелюру, задумчиво смотрел то на нее, то на меня.
— Анечка, он даже цветы ни разу до нее не донес. И еще другим девочкам свои игрушки давал играть, — напомнила я Роме, что его «все перепробовал» можно на одном пальце пересчитать.
— Не давал! Она просто с другим принцем на бал ушла, а он к ней в башню на двенадцатый заколдованный этаж пробирался!
— И в дороге все доспехи растерял в чужом болоте этот Иванушка-дурачок, да?
Дети хохотали над нами, уж не знаю, что они услышали смешного, а Ромка щурил глаза свои и хватал меня за коленки, а мне вдруг показалось, что это уже было когда-то.
