Она задула свечу и пыталась заснуть.
Но что-то мешало ей, что-то было не так.
Она боялась выразить словами то, что чувствовала.
«Я должна быть счастлива… Я должна быть счастлива от мысли, что покидаю это место», — уверяла она себя.
Но почему-то радости эта мысль не приносила.
Орина долго глядела на луну, льющую в окно сомнамбулический свет.
Наконец она задремала, но вскоре странный звук разбудил ее.
Похожий на лай собак или на грохот падающих камней, он повторялся снова и снова.
«А вдруг это землетрясение! — со страхом подумала девушка. — Тогда русло реки может вновь изменится, и люди опять останутся без воды».
Звук, казалось, приближался; эти загадочные «бум-бум»и «гав-гав» слышались уже совсем рядом.
Орина ужаснулась от мысли, что может быть погребена заживо.
Вскочив с кровати, она бросилась в главную пещеру, а затем, в ночной рубашке и босиком, резко отдернула занавеску в комнату Хуареса.
Он сидел на кровати, читая при свете свечи.
— Я… я… боюсь! — прошептала Орина, заикаясь.
— Да, мне нужно было раньше сказать тебе, — ответил Хуарес. — Это всего лишь ветер.
В этот миг грохот заглушил звук его голоса, и Орина не расслышала слов.
В страхе она бросилась к нему.
— Это… что… землетрясение? — в панике пролепетала она.
Он бросил книгу и обнял ее.
Она смотрела на него потемневшими от ужаса глазами.
Несколько секунд он молча смотрел на девушку.
— О Боже! — вдруг вырвалось из его груди.
Его губы коснулись ее губ.
Орина, окаменев от шока, не могла пошевелиться.
Его губы настойчиво и жадно целовали ее.
И внезапно она поняла, что именно этого ждала, именно этого хотела, сама о том не подозревая.
Его поцелуи становились все требовательнее.
Нежно положив ее на кровать, он склонился над ней.
Для Орины это было еще одно чудо минувшего дня — после волшебства воды, льющейся с горы, и чувства встречи с отцом.
Она не могла ни о чем думать, неземное блаженство уносило ее к небесам, Ее еще никогда так не целовали, и непонятное ей, только-только зарождающееся чувство страсти, нежности и восторга завладело ею.
Казалось, яркие лучи солнца пронзают насквозь ее тело, и жаркие губы Хуареса — это тоже часть волшебства.
Она перестала дышать, когда он, приподняв голову, хрипло прошептал:
— Моя любовь, моя радость! Что же ты делаешь со мной?
И вновь стал осыпать ее поцелуями.
Огонь, так долго сдерживаемый внутри, вдруг вырвался на волю, и его уже невозможно было удержать.
Но Орина его не страшилась.
Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно счастливой.
Откуда-то издалека донесся голос Хуареса:
— Я хочу тебя… О Боже, как я хочу тебя!
Но я прошу тебя, любовь моя, останови меня, пока не поздно, самому мне это не под силу…
Но Орина не понимала смысла его слов.
Обвив руками его шею, она шептала:
— Я люблю тебя… О Хуарес… Как я люблю… люблю тебя!
Счастливый стон вырвался из его груди, и безудержная страсть вознесла их к небесам.
Весь мир наполнился светом Утренней Звезды.
Через несколько часов Орина очнулась на плече Хуареса.
Его руки крепко обнимали ее.
— Прости меня, — тихо молвил он. — Я не хотел, чтобы это случилось.
— Но я люблю тебя, — сказала Орина. — И теперь знаю, что люблю тебя очень давно…
Знаю это, но не могу объяснить словами… Когда ты открыл дамбу и вода полилась с горы, что-то произошло во мне.
— А я полюбил тебя с той минуты, как впервые увидел, — признался Хуарес. — Я не мог поверить своим глазам, когда ты предстала передо мной, такая красивая и обольстительная. Но я пытался заглушить это чувство, заставляя себя думать лишь о твоих деньгах.
— А сейчас… сейчас ты любишь меня… просто за то, что я это я? — волнуясь, спросила она.
— Я люблю тебя так, как никогда в жизни не любил, — ответил Хуарес. — Но, кроме моей любви, я не могу тебе ничего предложить. Поэтому должен дать тебе свободу. Ты можешь уйти.
Крик ужаса вырвался у нее из груди.
— Уйти… теперь, когда я принадлежу тебе?
Как могла прийти тебе в голову такая жестокая мысль?
Хуарес еще крепче обнял ее.
— Я не надеялся быть с тобой. Я просто хотел отвезти тебя завтра или, вернее, уже сегодня на яхту и исчезнуть.
— Но… но ты не можешь! Ты не можешь… так бессердечно поступить со мной!
— Я должен, — повторил он. — Так тебе будет лучше.
Орина с трудом понимала происходящее.
— Папа как-то сказал, что большинство… англичан… не захотят жениться на мне… из-за моих денег… а я встречала мужчин… которые делали мне предложение… лишь для того, чтобы добиться меня, и… не собирались затем жениться…
Услышав нотку цинизма в ее голосе, Хуарес спросил:
— Поэтому ты говорила, что ненавидишь мужчин?
Орина кивнула и уткнулась лицом в его плечо.
— Скажи мне, что произошло? — участливо спросил он.
— Это случилось… когда я впервые принимала участие… в лондонском сезоне, — запинаясь, сказала Орина.
Хуарес нежно поцеловал ее волосы.
— Там я повстречала одного человека… маркиза… очень симпатичного. Он уделял мне… много внимания, и… я подумала, что он действительно любит меня.
— Но оказалось, это не так?
— Я нечаянно подслушала его разговор с приятелем, которого звали Генри.
Орина вздохнула.
Воспоминание о том дне все еще причиняло ей боль.
— Я слышала, как Генри сказал: «Ты, по-видимому, очень увлечен Ориной Вандехольт.
Когда собираешься жениться на ней?» Маркиз рассмеялся: «О небеса, никогда! Представь себе реакцию моей семьи, если я женюсь на американке!» Тогда Генри ответил: «Она довольно необычная американка! Ее отец самый богатый человек в стране и с каждым днем становится все богаче!»
Орина закрыла глаза.
Слова маркиза, услышанные в ответ, до сих пор резали слух.
Она сделала над собой усилие, чтобы повторить их:
— «У меня и в мыслях нет такого, — воскликнул он, — чтобы я, маркиз, из-за денег женился на краснокожей индейской скво!»
