Он сознательно выбрал пожилую женщину, рассудив, что, умудренная опытом, она не станет почем зря вмешиваться в жизнь его подрастающей дочери.
Миссис Карстрайт оправдала его надежды: она оказалась абсолютно безупречной.
Уроженка Юга, она получила хорошее воспитание в уважаемой всеми семье.
Ее покойный муж, нью-йоркский епископ, отличался редкой деликатностью и мягким характером.
Но Орине миссис Карстрайт показалась безумно скучной.
Еще будучи в нежном возрасте, она наперед знала, что скажет миссис Карстрайт в той или иной ситуации и какой приветливой, но чертовски нудной будет ее беседа с каждым, кого бы она ни встретила на своем пути.
Дейл Вандехольт был ею доволен, она вполне отвечала всем его требованиям, да и Орина, несмотря ни на что, тоже к ней привязалась.
Миссис Карстрайт стала как бы частью интерьера в их огромном доме на Пятой авеню.
Орина относилась к ней уважительно, но часто вообще забывала о ее существовании.
Саму миссис Карстрайт это совершенно не волновало; за годы службы в доме Вандехольтов она привыкла ко всем их странностям.
И постоянные переезды с места на место с какой бы то ни было целью она считала одной из них.
В этот раз она едва успела упаковать вещи Орины и свои, как они уже очутились в роскошной коляске на пути к станции.
Бернард Хоффман, конечно же, сопровождал дам.
— Если тебе чего-нибудь захочется, — напутствовал он свою подопечную, — то просто телеграфируй, и я сделаю все возможное, чтобы твое желание немедленно исполнилось.
— Хорошо, так и сделаю, — засмеялась Орина, — но прошу вас, пишите мне обо всем, что происходит. И не удивляйтесь, если от меня вы получите всего несколько писем.
— Смотрю, ты с каждым днем все больше становишься похожа на своего отца: он тоже ненавидел писать письма и гораздо чаще диктовал текст своему секретарю, чтобы хоть какие-то вести о нем доходили до друзей и родственников.
— Боюсь, от меня вы не дождетесь и этого, ведь у меня нет пока даже секретаря, — пошутила Орина. — Ну ладно, мистер Хоффман, спасибо за все, что вы сделали для меня, спасибо за то, что заботитесь обо мне.
— Теперь тебе придется заботиться о себе самой, но я верю, ты справишься, — растроганно ответил Бернард. — И еще. Я думаю, ты знаешь, что капитан Беннет весьма разумный человек, а поэтому прислушайся к моему совету: прежде чем сделать серьезный шаг, переговори с ним.
Орина засмеялась:
— Единственное, чем я собираюсь заниматься, так это думать о себе. Мне нравится бывать. одной, и такая возможность представляется мне впервые за очень долгое время.
— Наверное, тебе будет интересно познакомиться с молодой леди по имени Орина Вандехольт, — улыбнулся Хоффман. — Возможно, в ней ты найдешь то, что удивит даже тебя!
— Вот это-то мне и интересно, — задорно ответила Орина, и оба рассмеялись.
Наконец поезд тронулся, и девушка махала рукой, пока Бернард не скрылся из виду;
» Как он мил! — подумала она. — Неудивительно, что папа безраздельно доверял ему. Хоффман даже похож на него — такой же добрый в быту и такой же решительный в бизнесе.
Эта решительность, которую еще иногда называют «безжалостностью», и позволила им стать блестящими предпринимателями.
Именно этого катастрофически не хватало молодым людям, с которыми ей приходилось встречаться.
Они просто плыли по течению, находя интерес лишь в увеселениях и родительских деньгах.
Орина села в кресло у окна напротив миссис Карстрайт.
Ей почему-то вспомнилась Англия, и она подумала об увлеченности англичан спортом, который занимает огромное, чуть ли не самое главное место в их жизни.
Потом ей на ум пришли слова дедушки о том, что англичане больше интересуются собаками, нежели своими собственными детьми, а их жены в не меньшей степени увлечены лошадьми.
Он сказал об этом смеясь, и она тогда решила, что он дразнит ее.
Однако, познакомившись в лондонском свете со многими молодыми англичанами, она поняла, как прав был ее дед.
Тогда же она ясно представила, во что превратятся деньги ее отца, если она выйдет замуж за одного из них.
Обученные на эти деньги лошади впоследствии должны будут выигрывать кубки Дерби и Золотые кубки Аскота.
А дорогие собаки ее мужа, разумеется, войдут в десятку лучших гончих Англии.
Американцы были другими, Орине приходилось встречать мужчин, целиком поглощенных своим бизнесом, но для них это не являлось делом жизни, а лишь способом заработать деньги.
Деньги, чтобы обогатить себя, а не страну, в которой они живут.
Ее отец не имел ничего общего с подобными дельцами.
Она видела, сколько души он вкладывал в благосостояние Америки.
Он помогал строить великую державу и надеялся, что когда-нибудь она станет самой могущественной в мире.
— Мы еще очень молоды и должны пройти долгий путь, — часто говорил он, — но у нас есть средства, есть еще не разработанные природные ресурсы. Но одного, моя милая Орина, нам все-таки не хватает: хороших мозгов.
— Как раз этого у тебя предостаточно, папа — ответила девушка.
— Хотелось бы так думать… Но я всего лишь один из миллионов в этой огромной стране. Нам нужна; неравнодушная, энергичная молодежь, которая захочет донести звезды и полосы нашего флага в каждый уголок мира, как сделали это англичане.
Орина знала об этом из книг, убедительными были и географические карты: половина материков на них была окрашена в красный цвет, то есть входила в состав Британской империи.
— Я знаю, кем тебе надо быть, папа. Ты должен стать президентом! Тогда ты сможешь вдохновить гораздо больше людей, и все последуют за тобой, — воодушевленно говорила Орина.
— А это и есть моя конечная цель, — улыбаясь, ответил Дейл. — Я человек дела; именно деловые люди, а не болтуны должны сделать Америку великой державой.
Поезд набирал скорость, и Орина вновь и вновь повторяла под стук колес: «Разве справедливо, что папа погиб — ведь он так нужен всем итак много еще не сделал? Осталось слишком мало тех, кто смог бы продолжить его дело».
Орина немного сомневалась в правоте своих слов, но в то же время, вспоминая юношей, которые во время танца просили ее руки, она понимала, как далеко им было до отца.
«Я никогда не выйду замуж, — мысленно произнесла она фразу, днем раньше сказанную Хоффману. — Будет лучше, если я стану расширять папину империю. Я сделаю ее такой могущественной, что, если б отец был жив, он бы гордился мною и не пожалел, что у него не было сына».
Конечно, ей очень нелегко будет этого добиться по одной простой причине — она женщина.
