— Что делает этот олух?! — гневно воскликнул голос, показавшийся мне знакомым. Ах, да. На такой серьезной операции глава Института Магии должен присутствовать лично. Разумеется, я знала его, они с отцом тесно сотрудничали, когда дело касалось артефактов третьего и четвертого уровня. Вот только господин декан был теоретик, а мой отец — практик, пока теоретики листают пыльные фолианты, практики-подмастерья рискуют жизнью. У меня не было ни единой причины симпатизировать де Стеррэ. И плевать, что выбор Карнеолы Миллер популярен у дам по сей день. Не люблю пухлых, рыжих и скользких.
Маг, забравший обе части артефакта, тем временем совместил их — кажется, все шло, как задумано. Затем он снова открыл шкатулку, и стал нажимать символы на ее сторонах. Остальные трое магов промедлили две или три секунды, прежде чем бросились к нему, но этого оказалось достаточно.
Людей просто втянуло в шкатулку, как дым.
Все еще держа артефакт на ладони, маг снял шлем. Совсем молодой и очень испуганный, он оглядывался по сторонам. казалось, высматривая кого-то. Или что-то. Что-то ужасное, что прячется у него за спиной. Вот только там было пусто.
— Я… не хочу, — выдавил он сквозь зубы. — Не хочу это делать. Они… приказали.
Шкатулка упала на землю. Рядом за ней рухнул маг с арбалетным болтом в глазу. Зи жалобно вскрикнула. Обернувшись, я поняла, почему ей так плохо: ее шокировал не труп, не артефакт — Ларс с арбалетом. Его действия было понятны, оправданы, и все-таки — вызывали ужас. Такова она — работа "ищейки магов": останавливать зло любой ценой.
И что самое ужасное, убийство оказалось бесполезно: шкатулка по-прежнему оставалась активна. Мертвое тело сплющилось, странно искривилось, словно бумажный лист, и втянулось в нее.
Либо поговорка "У страха глаза велики" — это обо мне, либо проклятая шкатулка только что увеличилась в размерах.
* * *
— Дайте костюм! — приказал де Стеррэ и через несколько мгновений ушел за щиты. Шлем он держал под мышкой.
"Какие мы храбрые! Хотя, о чем я. Очевидно же, что стандартная защита здесь была лишь для протокола. Мог вообще не выпендриваться. И что теперь делать — бежать прочь с истошными воплями?!"
Кому — как, а мне этого хотелось ужасно. Судя по лицу Зи — ей тоже. Вот только смысла в это, увы, не было.
Наверное, я чудовищно легкомысленная. Какая-то моя часть просто не желала признавать, что все мы умрем в любую секунду.
В шкатулку за это время втянулось несколько камней, потом — улетела ограда клумбы. Противно скрежеща, из земли вывернулась скамейка и отправилась следом. Артефакт становился все больше.
Высокий темноволосый мужчина в длинном пальто присоединился к де Стеррэ. Тот рявкнул, почти сорвавшись на визг:
— Какого черта ты делаешь?
Инспектор Тервюрен выплюнул зубочистку и проследил за ее полетом в небытие.
— То же, что ты, дружище.
— Это не твоя компетенция, так что будь добр — не мешай мне!
— А ты не звезди, — это было сказано негромко, но очень весомо. Не смотря на весь ужас ситуации, я хихикнула. Кажется, приближалась истерика.
Их план был очевиден: кто-то должен войти и закрыть артефакт изнутри. Кто-то, несущий за все ответственность. Кто-то, подходящий для этого — не живой, и не мертвый.
Ларс скрипнул зубами, и я с вновь накатившим ужасом поняла, кто поможет храброму инспектору вплотить его план. Гортензия тихо заплакала.
"Милосердное Сущее, пожалуйста, помоги…"
— Эй, куда! Дамочка, мне плевать, что вы — почетный констебль и прочее. Нельзя, говорю!..
— Олли? Ты-то что здесь забыла?! — вот теперь даже невозмутимый инспектор был явно взволнован. Де Стеррэ просто вытаращил глаза. Ларс вдруг шагнул ближе ко мне, коснулся моих запястий…
— Констебль, что вы себе позволяете?!
— Не позволяю вам, барышня Ронда, совершить очередную глупость. Я прям вижу, как вы бросились их выручать. Сделайте одолжение — подержите подругу: у меня только одна пара наручников.
"Как он может быть таким… таким… хладнокровным?! Совсем как его босс!"
Тем не менее, я подчинилась, схватив Гортензию за руки — очень вовремя. Она явно хотела бежать и разыскивать близких.
Инспектор попытался остановить незваную гостью, но она ловко от него ускользнула. Подобрала с земли крышку шкатулки:
— Как знала, что вам пригодится моя помощь.
— Карнеола, не делай глупостей! — это наконец очнулся господин ректор.
— Месяц, Флориан. Целители дали мне месяц самое большее — два, — она повернулась к щитам. — Что-то мне подсказывает: две храбрые и умные девушки слышат меня. Помните, мои дорогие: истина стоит того, чтобы за нее бороться.
Карнеола Миллер шагнула внутрь артефакта. Ларс повалил нас с Гортензией на землю, закрывая собой…
* * *
Ничего не взорвалось. Не прогремел гром, не сверкнула молния. Даже простенькой вспышки не было. Артефакт исчез без следа, а вместе с ним — человек, который был мне дорог почти как родители.
— Аль, миленькая, очнись! — Зи трясла меня за плечи. Ее голос доносился издалека, словно она тоже ушла в какой-то другой мир. Кто-то что-то делал с моими руками, потом сказал: "Мне очень жаль, барышня Авла! Правда!" Гортензия обняла меня и потянула за собой:
— Кажется, я знаю, что может тебя утешить.
"Вряд ли. Но спасибо, что пытаешься. Ты — настоящий друг!"
Ликвидаторы снимали костюмы, загружали щиты в фургоны. Зи подошла к ним и вежливо кашлянула.
— Молодой человек, извините…
Никакой реакции.
— Молодой человек! — повысила она голос. — Да-да, вы, симпатичный, я к вам обращаюсь!
Повернулись четверо. Гортензия выбрала мага без прыщей и очков, проникновенно взглянула ему в лицо:
— Не объясните мне кое-что? Эта дама, которая тут пропала, она ведь точно вернется? — и подарила магу самую сногсшибательную из своих улыбок.
Молодой маг без очков и прыщей, зато со скобками на зубах, просиял. С энтузиазмом он принялся объяснять Зи теории струн, клавиш и прочее, что звучало, как полная галиматья. Зи кивала, делала большие глаза, восклицая "Надо же!", "Вы подумайте!" и "С ума сойти!"
Я вдруг поняла, что тоже улыбаюсь. На душе действительно стало легче.
Нужно верить в лучшее. Если все пойдет так, как надо, однажды Королева Детектива появится снова.
Может быть, в нашем мире, может быть — в каком-то другом.
Интерлюдия 3
Чучело химеры из Новых Пределов выглядело даже нелепее, чем обычно: хозяин кабинета засунул ей в левую пасть мундштук. Получилось, что левая голова курит, а правая скалится, не одобряя ее. Квинтон Тервюрен усмехнулся: он поддерживал правую. Ищейка с одышкой — не ищейка, даже если больше не бегает сам, а посылает других. Инспектор откинулся в кресле, признав, что в комфорте и роскоши друг по-прежнему сильнее его. Не то, что в шахматах. Встать из такого кресла стоило только по очень веской причине.
