- Если задумали делать со мной что-то нехорошее, я хочу сто ауреусов и новое платье!
Человек наградил ее долгим пристальным взглядом. Девочка заглянула ему в глаза и вдруг поняла, что совсем не хочет ни денег, ни платья, а только оказаться как можно дальше от этих пугающих типов. Бо шумно икнул и сблевал на пол фургона.
— И вот от этих зависит исход операции? — брезгливо пробормотал человек в сером. — Я почти хочу, чтобы они не выжили.
Грета заплакала.
* * *
Почтенная чета фермеров из южного кантона Лютеции казалась сошедшей с рекламы рафинада: рабочие комбинезоны, сапоги до колена, соломенные шляпы украшены, разумеется, свеклой. Единственное отличие от глянцевого плаката — грубые натруженные руки с не слишком чистыми ногтями. Муж и жена удивительно походили друг на друга: не одеждой — тем идущим от сердца сходством, которое появляется спустя долгие годы счастливой совместной жизни.
— Мы все понимаем, сударь, — кивнул старик.
— Надо, значит — надо, — поддержала его супруга.
— Когда это в первый раз случилось, я сказал Юфеми: неспроста это, жена. Сущее такие способности просто так не раздает. Вот, стало быть, оно и пригодилось.
— Истинная правда, — эхом откликнулась Юфеми.
Человек в серой форме вздохнул. Если бы только все остальные были так же сознательны.
* * *
— Сколько у нас на сегодняшний день пар с двуединым даром?
— Пять.
— Этого недостаточно.
— Срочное сообщение из Лазурного княжества, Ваше Сиятельство!
— Трусливый сопляк покончил с собой.
— Значит, только четыре.
— Проклятье!..
Глава 7. Этой войны не было. Часть 1
У домашнего ареста, под который мы попали, нашлось множество плюсов.
Несколько плюсов.
Один точно нашелся: после совместных размышлений мы с Зи решили, что это прекрасно, когда тебя везут на работу в карете. Да, нужно выскакивать заранее, еще до моста, чтобы не привлекать внимание, но все равно это удобно.
"Экономия же, Аль! Потом потратимся на себя, ага?"
Один из поводов восхищаться подругой: она прекрасно умеет поддержать в трудную минуту. Говоря на чистоту, домашний арест меня раздражал, зато мысль о том, что Зи рядом, служила утешением. Сильные мира сего разъяснили нам кое-что о борьбе с так называемыми эльфами, и это знание не обрадовало. По иронии Сущего в пяти крупнейших странах Содружества нашлись пять пар с двуединым даром. В одной из них люди не выдержали свалившейся на них ответственности. Остались четыре пары, две из которых соединили вражда и ненависть.
Контакт с пресловутыми эльфожуками сам по себе дается тяжело, а если при этом ты вынужден находиться рядом с тем, кто тебе отвратителен… Невозможно представить. И с такой поддержкой люди планируют победить эльфов? Окажись я более верующей, ныла бы без перерыва: "За что, Сущее? В чем твой план?"
Слава богам, я не очень в них верую. Так что — прочь нытье на абстрактные темы.
У конкретных людей насчет нас были не менее странные планы. Сказать, что при виде Гортензии у госпожи Майе вытянулось лицо — не сказать ничего. Хорошо, что начальница в тот момент не курила: я от нее не в восторге, но смерти пока не желаю. Почему канцлер решил, что мы даже в замке должны постоянно быть рядом, для нас оставалось загадкой. Девушки в отделе загадками не заморачивались, Марго высказалась за всех:
— Вот счастье-то! А мы боялись: наймут вторую Люути.
Еще недавно я бы не просто поддержала ее — поаплодировала, теперь же не знала, что сказать, и стоит ли говорить вообще. Правда о Люути ушла вместе с Люути. Судно "Гнутая ель" возвратилось в Бергюз, сердитая ведьма и ее спутники начали новую жизнь где-то в Серых Землях, о чем прислали всего две строчки. Надеюсь, они нашли теплый дом: в тех краях суровые зимы, а Джим, как-никак, — лиственный…
— Барышня Ронда, будьте любезны: вернитесь с небес на работу!
Оказывается, принеся начальнице готовые документы, я благополучно ушла в свои мысли, пока выдавали очередное задание.
"С чего это девушки переглядываются, а на меня смотрят с таким состраданием, что только стены не плачут? Ах, ну да… Криминальные хроники."
История "Взрыв в подвале" попала в газеты. Правды о случившемся там было ровно столько, сколько позволил канцлер, а еще упоминался храбрый констебль, погибший при исполнении. Наверное, я — изрядный циник, но сострадание коллег мне казалось абсолютно фальшивым — в отличие от любопытства. Девицы смогли терпеть с расспросами лишь до обеда. В кафетерии за места рядом со мной разгорелась нешуточная потасовка.
Из-за всех этих полных предвкушения физиономий родилась недобрая и неумная, в общем-то, мысль: проверить, насколько хорошо нас с Гортензией охраняют. Я уже набрала воздуха, чтоб завопить: "На помощь!"…
— Та-а-ак! — грохнула Зи ложкой по столу. — А вот — кому показать вторую Люути?! Желающие — в очередь!
Желающих не нашлось ни в этот день, ни в следующие.
* * *
У полицейских карет есть особые сигналы клаксона, которым подчиняются возницы всех прочих экипажей, например "Очистить дорогу!" и "Прижаться к обочине". Как получилось, что я ничего не слышала о таких интересных подробностях от коллег кузена на балах? Теперь это было неважно: мы приобщились к прекрасному по дороге с работы. Пусть меня и не оставляло подозрение, что охранник желал привлечь внимание Зи, все равно ехать было весело. Проскочить пробки и попасть домой в десять раз быстрее обычного… кажется, праздники продолжаются!
Гортензия тоже кое-что заподозрила и не осталась в долгу, любезно помахав полицейскому на прощание. Можно было не сомневаться: завтра нас повезет он же.
В холле нас поджидал Ёршик — с улыбкой, коробкой и радостным воплем:
— Тебе подарок, сестрица!
Изрядных размеров коробка зашебуршела и свистнула. Зи не стала улыбаться брату — покачала головой и нахмурилась.
— Не-е-ет… — опередил мальчик ее вопрос, — это — кивок на коробку — мне, а тебе — вот! — он вытащил из кармана маленькую глянцевую карточку.
Такой вариант подарка пугал меньше. Мы с Зи подошли ближе к лампе и рассмотрели послание. Понюхали. Рассмотрели еще раз. Перечитали. Золотой обрез, тиснение, чуть уловимый аромат дорогого мужского парфюма — все было бы прекрасно, если б не подпись: "Ректор Бергюзского Института Прикладной Магии, кавалер звезды Содружества второй…"
— Это от того рыжего хитромордого дядьки! — Мило на секунду оторвался от коробки и снова принялся разглядывать что-то через щелочку.
— Поняли… — вздохнула Гортензия. — М-да. Кажется, он переключился с тебя на меня, Аль. И что мне теперь делать?
