Руслана поднимает глаза от прилавка и видит, что высокий седой мужчина и некрасивая рыжая женщина всё ещё стоят у дверей и отчаянно жестикулируют, размахивая исписанными её нотами листком. Откладывает в сторону тряпку, вытирает совершенно сухие глаза рукавом халата и идёт открывать, ещё не зная, что она им скажет. И скажет ли вообще хоть что-нибудь.
Где-то ещё
(из сборника «Неизвестным для меня способом»)
– Ты очень красивый, – сказал старик, впуская его в дом.
Хренассе заявление.
Как-то иначе представлял себе знакомство с квартирным хозяином: «Добрый день, ваша комната там-то, полотенца на кровати, просьба не занимать ванную с семи до половины восьмого утра». Ну или с полудня до часу. Или, ладно, ни слова о ванной, пусть научит меня пользоваться кофейной машиной, покажет, где оставлять обувь, уточнит день и время отъезда, всё что угодно. Но «ты красивый» – вот так, с порога… Куда я вообще попал?
А вот не надо было на жилье экономить и комнату не пойми у кого снимать, – ехидно заметил внутренний умник, никогда не участвующий в принятии решений, зато не упускающий случая раскритиковать их задним числом.
– Если разрешишь мне тебя рисовать, сделаю скидку до двадцати в сутки, – неожиданно добавил старик. – Рисовать буду недолго. Скажем, полчаса в день. Например, пока ты завтракаешь. Подумай.
А. Вот оно что. Художник. Ладно. Будем считать, повезло.
Кивнул:
– Пока завтракаю – запросто. Вообще не вопрос.
Старика звали Вацлав. На сайте Airbnb он написал о себе скупо: «Пенсионер, 73 года, без возрастных проблем», – и выложил фотографию, наглядно подтверждающую не только отсутствие каких бы то ни было проблем, но и потенциальную способность при случае устроить их окружающим. С экрана надменно взирал облачённый в чёрное худи с лаконичным изображением рыбьего скелета осколок великого варварского прошлого Северной Европы, высокий, худой, но очень широкоплечий мужчина с длинной гривой серо-стальных волос, небрежно собранных в хвост; глубокие морщины на его лице были похожи на боевые шрамы, нос – на запасной боевой топор, а зеркальные тёмные очки выглядели так, словно старик надел их из соображений техники безопасности, чтобы взглядом никого случайно не испепелить.
Тогда подумал: «Надо же, какой колоритный персонаж». Но выбрал его квартиру, конечно, не поэтому. Гораздо важней оказалось расположение почти в самом центре города, отдельный выход из гостевой комнаты на улицу и низкая, всего двадцать пять евро в сутки, цена.
В жизни старик выглядел, пожалуй, даже более эффектно, чем на фотографии. Может, потому, что сменил худи с рыбным скелетом на футболку с улыбчивым человеческим черепом. А может, дело было в его манере резко, стремительно двигаться и барственно негромком голосе человека, привыкшего, что к нему всегда внимательно прислушиваются. Или в том, что сейчас он был без тёмных очков. Оказалось, глаза у него слегка по-татарски раскосые и очень светлые, цвета пасмурного зимнего неба. Незабываемые глаза.
– Кофе будешь, – сказал Вацлав. Не спросил, а произнёс с утвердительной интонацией, развернулся и пошёл по длинному коридору, очевидно, в сторону кухни.
Последовал за ним, по дороге невольно считая запертые двери: одна, две, четыре, семь, матерь божья, восемь! Ну и квартирка у чувака.
В просторной, не то чтобы идеально чистой, но какой-то очень приятной, удобной, пропахшей кофе и пряностями кухне на плите стояла большая, чуть ли не полулитровая джезва. Густая сливочная пенка уже начала подниматься; Вацлав снял кофе с огня буквально в последний миг, причём действовал так неторопливо и невозмутимо, что сразу стало ясно: время приготовления кофе у него выверено до секунды, и разговор на пороге длился с таким расчётом, чтобы оказаться возле плиты в нужный момент. Похоже, у этого типа всё всегда просчитано и под контролем – вот ровно настолько. Красиво, ёлки. Мне бы так.
– Твоя кружка – красная, – объявил Вацлав, наливая кофе. – Если она тебе не нравится, купи по своему вкусу, я не обижусь. Но другие не бери. У каждой есть хозяин. У меня много друзей. Не беспокойся, шумно не будет, ты нас не увидишь и не услышишь. Квартира большая. Весь первый этаж дома – мой.
Вежливо поблагодарил за кофе; после первого же глотка понял, что просто «спасибо» – слишком мало. Совсем другие нужны слова. Сказал:
– Фантастика. Примерно такой же невероятный кофе я пил однажды во Львове. И, кажется, больше нигде и никогда.
Старик улыбнулся ослепительно, но очень коротко, как будто улыбка была выпущенной стрелой.
– Угадал. Во Львове я жил несколько лет. Учился. Это было, сам понимаешь, довольно давно. Рецепт оттуда. И правильно обжаривать зёрна меня тоже там научили, но сейчас многие производители это неплохо делают, так что самому возиться особого смысла нет…
Вацлав явно не собирался умолкать, но у него зазвонил телефон. Он взял трубку, пообещал: «Через минуту перезвоню», – и повернулся к гостю:
– Идём, покажу твою комнату и всё остальное. Кофе можешь взять с собой. Пить и есть можно, где захочешь – если отыщешь, что. В холодильнике у меня вечно пусто, бутерброды на завтрак всегда найдётся из чего сделать, но большего не обещаю, так что если решишь есть дома, продукты покупай сам; ближайший супермаркет отсюда в пяти коротких кварталах, работает до десяти. Не беспокойся, я твои припасы не съем, и никто не съест, у меня с этим строго: чужое брать никому нельзя. Кофе не покупай, вари мой и пей сколько хочешь, джезву бери любую, какую найдёшь снаружи, по шкафам особо не шарь. Сахар здесь, в чёрной банке. Кофе и сахар в этом доме всегда с меня, а вот молока не держу, надо – приноси сам. Твоя комната вот, ванная напротив, тоже только твоя, моя в другом конце дома, туда не ходи – сказку про Синюю Бороду помнишь? Считай, она про меня, только вместо тайной комнаты ванная, никого туда не пускаю, зато это мой единственный заскок. Твой выход из дома тут, улица тебе уже знакома – как-то же ты до меня добрался? – ключи на гвозде, постарайся не потерять, ненавижу менять замки. Держи, это визитка с адресом, а то постояльцы вечно его забывают и звонят мне в три часа ночи: «Ой, а куда мне идти?» Не делай по их примеру. Но если совсем заблудишься, так и быть, звони. Я до трёх обычно не сплю, зато и раньше десяти редко поднимаюсь. Надеюсь, ты тоже не самая ранняя пташка, а то как же я буду тебя рисовать? Приятного вечера и до завтра. Не серчай, мне надо бежать.
Никогда не слышал, чтобы пожилой человек тараторил со скоростью восторженной девчонки-подростка, три миллиарда слов в секунду, но Вацлав говорил именно так. Вывалил на него всю информацию буквально за полминуты и убежал. То есть, не просто быстро ушёл, а действительно убежал вприпрыжку по коридору. Видимо, на вечернее совещание с Мефистофелем, в каких ещё конторах такую блаженную старость выдают.
* * *
Первая прогулка получилась довольно скомканной; так обычно бывает, когда приезжаешь в незнакомый город под вечер – время погулять ещё есть, а сил на это – уже не очень, но всё равно идёшь выполнять свой туристический долг. И остатки энергии уходят не столько на любование окрестностями, сколько на попытки хоть как-то сориентироваться в новом пространстве, выбрать пристойный ресторан для ужина и найти продуктовый магазин – в самом центре всякого города с первыми обычно перебор, зато со вторыми проблема; он, конечно, справился, но в итоге чувствовал себя выжатым как лимон, совершенно на ровном месте – казалось бы, ничего не делал, приятно проводил время, ел и гулял.
