В общем, кое-как сошла за образованную. И новый жилец опять начал ей нравиться – как когда-то в университете нравились преподаватели, которым удачно сдавала экзамен или зачёт.
– Ну, значит, мне до сих пор просто везло, – пожал плечами Гест. – Потому что удивлялись довольно часто. Покажете мне квартиру? Как тут всё устроено, где у вас что, как выглядит моя комната. Идёмте!
И, не дожидаясь приглашения, даже не спросив, надо ли разуваться, пошёл по коридору, внимательно разглядывая каждую дверь. Маржана окончательно поняла, что кандидат в жильцы ей неприятен. Ишь – раскомандовался. И не возразишь, всё правильно он говорит, прежде, чем принимать решение, надо осмотреть будущее жильё. А всё-таки очень уж он властный и самоуверенный. Перебор. Человеку, который в таком солидном возрасте вынужден снимать комнату в общей квартире, потому что не может позволить себе отдельное жильё, следует быть скромней.
Хотя кто его знает, что он на самом деле может, а чего нет.
Скорее всего, ему не подойдёт, – утешила себя Маржана. – Комната всё-таки слишком маленькая. И ремонт я там после Илзе не сделала. Вот и хорошо.
– Какая маленькая комната! – одобрительно сказал Гест, остановившись на пороге. – Именно то, что надо. Мне тяжело работать в больших помещениях, всё отвлекает. А это – в самый раз.
Маржана растерянно моргнула. Ну надо же. От этой восьмиметровой комнаты отказались уже четверо кандидатов в жильцы, она почти решилась снизить цену с полутора до одной сотни евро, и вдруг отыскался любитель тесноты. Обрадоваться бы, да не выходит.
– Идёмте, покажу вам кухню, – сказала она в надежде, что кухня ему не понравится. Нечему там особо нравиться, честно говоря.
На пороге кухни Гест остановился, принюхался, покачал головой – Маржане показалось, неодобрительно. Спросил:
– У вас в кухне курят?
Ну слава богу. Сейчас скажет, что это возмутительно, и уйдёт.
– Совершенно верно, в кухне можно курить, – сказала она. – В квартире нет ни одного балкона, курить в подъезде запрещают правила, а если вынудить людей выходить на улицу, они начнут тайком курить в комнатах. Сама на их месте начала бы. Как по мне, лучше уж тут. По крайней мере, здесь неплохая вытяжка.
– Очень разумное решение, – одобрительно кивнул Гест.
Вот же чёрт.
– Хотите, я сварю кофе, пока вы читаете договор? – спросила Маржана.
До сих пор на этом месте все её будущие постояльцы смущённо отказывались – ой, что вы, мне ничего не надо, нет-нет-нет! – и Маржана с чистым сердцем пила кофе одна. Но этот, конечно, кивнул:
– Давайте.
Как будто весь мир существует исключительно для его удовольствия. Такой нахал. Но формально придраться не к чему: сама предложила. Кто тебя за язык тянул?
Вежливость. Просто вежливость, чтоб её.
Договор Гест просмотрел бегло, насмешливо поджав губы, положил на стол:
– Обычный стандартный документ.
– Ну да, – согласилась Маржана. – Зачем что-то придумывать, когда существует общепринятая форма.
Налила кофе в чашки. Джезва, которую она держала в этой квартире, была маленькая, на одну порцию, пришлось разделить её пополам, в итоге вышло совсем понемногу. Ни сливок, ни сахара не предложила, злорадно подумала: обойдётся. Я вообще не обязана поить его кофе. Хочет – пусть пьёт так.
Выпил залпом и не поморщился. Но и не похвалил. Достал из кармана серебряный портсигар, из него – какую-то пижонскую чёрную сигарету, щёлкнул зажигалкой, и кухня тут же наполнилась неожиданно приятным ароматом, словно он благовония воскурил. Заметил Маржанино удивление, сказал:
– Если вы сами курите, угощайтесь. Очень хороший табак. Но крепкий, имейте в виду.
Хотела сухо поблагодарить и отказаться, но не удержалась, взяла. Табак и правда был слишком крепкий, но удивительно приятный на вкус. От этой сигареты Маржана словно бы опьянела, по крайней мере, утратила обычную сдержанность. Спросила с несвойственной ей прямотой:
– А почему вы снимаете комнату? Явно же можете позволить себе отдельную квартиру. А то и целый дом. Извините за откровенность, но это довольно заметно. Я бы сказала, бросается в глаза.
– Квартира у меня уже есть, – Гест в очередной раз улыбнулся этой своей невыносимой лучезарной улыбкой, словно бы специально отрепетированной для рекламных съёмок. – Довольно большая, на целый этаж. И семья тоже большая. Знали бы вы, как они невыносимо галдят! Хуже чаек. А я не то что пальбу открыть, даже прикрикнуть толком не могу – любовь зла. Но любовь любовью, а работать надо. И офиса мне не положено, я сценарист. Да и толку от того офиса, даже если бы был. Лучше всего мне работается в крошечных, аскетично обставленных комнатах – вроде той, какую снимал в юности. Вдохновения мне тогда было не занимать, и сейчас в соответствующей обстановке оно снова появляется. А в своём просторном кабинете двух слов связать не могу. Самому смешно, но это так.
– Так вы для работы комнату снимаете? – обрадовалась Маржана.
В голове у неё сразу прояснилось. Всё встало на свои места. Непонятное пугает, зато понятное успокаивает, а только что понятое – окрыляет. Теперь Виктор Гест снова ей нравился. Ну, как минимум, больше не раздражал.
– Для работы, – подтвердил он. – Но спать я тут тоже буду. И готовить. В смысле, кофе варить, на большее меня вряд ли хватит. Я, можно сказать, запойный трудоголик. Пару недель работать, не разгибаясь, пока не упаду на диван, а потом несколько дней отдыхать, даже не вспоминая о работе – оптимальный для меня режим. Не очень удобный, особенно для близких, но уж какой есть.
– Это я могу понять, – кивнула Маржана. – Теоретически. Встречала таких людей.
– Встречали таких, как я? – почему-то обрадовался Гест. И испытующе заглянул ей в глаза.
От этого взгляда, не просто тяжёлого, как на пороге квартиры, а натурально свинцового, пронзительного до выворачивающей наизнанку тошноты, Маржане стало по-настоящему плохо, даже в глазах потемнело, и она почти сказала, очень захотела сказать: «Знаете что, не надо никакого договора, извините, пожалуйста, я не хочу сдавать вам комнату, я вас боюсь». Но почему-то не сказала. Это просто не принято, нормальные люди так не поступают, а я – нормальная, – объяснила себе она.
– Не надо волноваться, всё будет в порядке, – сказал с явным удовольствием наблюдавший за её терзаниями Гест. – Я всегда играю по правилам. Никогда их не нарушаю. Не превышаю полномочий. А вы?
Нормальные люди не визжат, потеряв голову от беспричинного ужаса, не вскакивают посреди разговора, не убегают, бросив на столе подписанные бумаги. Вот и Маржана не стала. Только спросила упавшим голосом:
– Какие полномочия? Вы о чём? – и, не дождавшись ответа, забормотала якобы важное – что оплата коммунальных услуг делится на четверых, раз в неделю она сама убирает кухню, санузел и коридор, это входит в оплату, а если жилец хочет уборку комнаты, это будет стоить…
