Я сделала единственное, что сумела придумать, – стала ждать.
Адрана тоже ждала. Мы обе глядели вниз, но время от времени, не в силах сдержаться, посматривали друг на друга, проверяя, как идут дела. Раз или два наши взгляды встретились; мы почувствовали себя очень глупо и поспешно отвернулись, но стремление посмотреть друг на друга снова нарастало, и в конце концов так мы и поступали.
Через пару минут я решила зажмуриться и не обращать внимания на то, что Адрана могла последовать моему примеру.
Казарей присутствовал, но не издавал ни звука, не делал замечаний. И по-прежнему ничего не происходило: я не слышала ни шепота на ветру, ни даже намека на сам ветер. Только тишину; и в моей голове постепенно обрисовывалась абсурдная идея о том, что ничего не получается – и вполне может не получиться.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Казарей заговорил:
– Отключитесь. Попробуйте другие щупы, ближе к основанию.
Мы сделали, как он предложил, на этот раз побеспокоив череп гораздо меньше, выдергивая и снова вставляя провода.
Я по-прежнему ничего не чувствовала. Но чтобы продемонстрировать решимость, парила в невесомости с закрытыми глазами, желая, чтобы нечто – хоть что-нибудь – вошло в мою голову.
– Кажется… – начала Адрана.
И замолчала.
– Ты ощутила контакт? – спросил Казарей.
– Даже не знаю. Может, ничего и не было. Оно появилось и исчезло, как будто кто-то стоял позади меня на протяжении секунды. Какое-то холодное присутствие.
– На первом сеансе лучше не увлекаться чтением. Чем больше желаешь контакта, тем вероятнее, что ты его придумаешь.
Подавленная, я сняла с головы нейронный мост, привела в порядок волосы там, где они примялись.
– Может, она ошиблась насчет нас, Казарей?
– Когда я начинал, просидел здесь три недели, прежде чем поймал хоть проблеск сигнала. Череп – штука своенравная. Он должен был сперва ко мне привыкнуть и лишь потом захотел поговорить.
Адрана освободилась от нейронного моста. Мы отключились от черепа и повесили мосты на их положенные места на стене.
– Думаю, в следующий раз повезет больше, – сказала я.
– Удача не имеет с этим ничего общего, – возразил Казарей. – Я по лампам вижу, что способности у вас есть – ошибки быть не может. Вы все преодолеете, и эти кости обязательно заговорят. – Затем он подошел к стене и взял один мост для себя. – Обычно лучше работать в одиночку. Но можете посмотреть, если хотите.
– Я думала, тебе становится все сложнее с этим справляться, – заметила Адрана.
– Так и есть.
Казарей надел мост, поправил, чтобы штуковина плотно легла на его светлые локоны, и, размотав контактный провод, вставил его в несколько щупов подряд. От сосредоточенности его лицо превратилось в маску, но через некоторое время он слегка расслабился, еле заметно кивнул и вполголоса произнес:
– Слышу. Сегодня он слабый, так что не переживайте из-за того, что у вас ничего не получилось. – Потом чтец начал бормотать. Его глаза были открыты, но начали закатываться под веки. Мы улавливали слова, фразы, но смысла в них не было. – У процессий в Солнечных Краях… через две орбиты от Разрыва Дарган. Ауспиции предвещают открытие Жемчужины Сундабара. «Огненная ведьма» спустила паруса вблизи Аузара – требуется помощь. Глаз Ведзы закроется через восемь дней восемь часов.
И тому подобное. Он бормотал вот так две или три минуты, прежде чем его взгляд снова сделался осмысленным, как у человека, который пробудился от спокойного сна. Он поднял руки к нейронному мосту:
– Вы меня слышали?
– Да, – ответили мы.
– Я не всегда запоминаю все. А многое не стоит запоминать – это просто шум, который и не нужно пересказывать капитану Ракамору.
– А то, что было в этот раз? – спросила я.
– Слышали, как я говорил об ауспициях? Это полезные знания. Разведданные. Кто-то что-то знает о том, где и когда откроется шарльер и как надолго. Обладающий таким знанием может организовать экспедицию или испортить ее кому-нибудь другому.
– Тогда зачем ими делиться? – спросила Адрана.
– А это не нарочно. – Казарей отсоединился от черепа и повесил нейронный мост на стену. – Мы, как правило, действуем в одиночку, но можем иногда помогать другим кораблям, если они в прошлом оказывали капитану какую-нибудь услугу. Но есть корабли, которые постоянно работают вместе. Ими руководят правительства или частные картели. И им надо общаться, чтобы координировать свои усилия. Трещальник для этого подходит, но он медленный, сообщения легко перехватить, и сигналы не всегда проходят через все Собрание, в особенности если Старое Солнце устраивает шторм. Сверхсеть – так мы называем систему черепов – намного, намного быстрее, ее трудно заглушить, и сигнал почти не ослабевает.
– Но ты его только что подслушал, – заметила я.
– Берут особым образом подобранные черепа, пары считывателей и помещают на разные корабли. Но если ты хорош – если у тебя достаточно опыта и очень чувствительный череп, вроде этого, – тогда можно уловить отголосок шепота. – Казарей скромно пожал плечами. – Ну, с моих слов кажется, что это просто.
Я улыбнулась:
– Да не особенно.
– Ты сказал, что сигнал трудно заглушить, – проговорила Адрана. – Но не сказал, что это невозможно. А что для этого нужно сделать с черепом?
Ее вопрос прозвучал достаточно невинно. Однако что-то омрачило лицо Казарея, когда он нам ответил:
– Ничего такого, о чем вам стоило бы беспокоиться.
Глава 4
Мне доводилось бывать в более крупных и величественных библиотеках, чем у Ракамора, но я могу с уверенностью сказать, что никогда не была в библиотеке на корабле или в такой, где полки имели бы столь изогнутые, стремительные очертания и было бы столь много странных и старых книг. Она располагалась в передней части «Монетты», в комнате, соединявшейся с его личным камбузом и каютой, и у меня сложилось впечатление, что Ракамор любил ее больше всех прочих мест на борту.
– Теперь, когда мы под парусами, тебе будет легче, – сказал он, вставая и упираясь ботинком в поручень под нижней полкой. Он все еще был в белой рубашке и кожаном жилете, но распустил волосы так, что они черным веером рассыпались по шее и плечам. – Мы идем в два раза быстрее, чем на ионной тяге, так что у внутреннего уха меньше причин для беспокойства. Должен признаться, я всегда испытываю некоторое волнение, пока мы не поднимаем паруса.
– А паруса понесут нас до самого шарльера, капитан?
– Более или менее. – Он устремил на меня внимательный взгляд. – Ты хоть представляешь себе, как мы перемещаемся в пространстве?
– Солнечный ветер дует в паруса. Паруса двигают корабль. Прямо как лодку по воде.
